Суфийский, с позволения сказать, след выводит нас на ассасинов (хашашинов, что в переводе с арабского означает «употребляющих гашиш») – членов могущественной секты, основанной в Северном Иране проповедником-исмаилитом Хасаном ибн Саббахом118. Тут нет ни времени, ни места, чтобы подробно излагать историю этой поразительной и одновременно зловещей средневековой организации, положившей в основу жизнедеятельности невероятно эффективный инструмент: безжалостный политический террор. Это отдельная история, хоть и стоит, пожалуй, напомнить: сам термин «ассасин» вошел, как синоним «убийства», во многие европейские языки, и недаром. Ко времени эпохи Крестовых походов последователи Хасана ибн Саббаха, обосновавшиеся в неприступных крепостях Сирии, Ливана и Ирана (столица – замок Аламут, что в переводе означает «Орлиное гнездо»), создали террористическое государство (1090–1256), приводившее в трепет большинство властителей мусульманского мира. И при этом прекрасно обошлись без многотысячной армии.
XI. Вжик-вжик-вжик, хоп, уноси готовенького…
Главным орудием международной политики ассасинов, так сказать, самым весомым аргументом и даже ее краеугольным камнем стало ритуальное убийство, совершавшееся специально подготовленными членами секты, которых звали фидаями. В переводе с арабского это слово означает «жертвующий собой ради достижения высокой цели» . Это были, по сути, профессионалы-камикадзе исключительно высокого уровня, которых загодя, в течение многих лет, буквально с отрочества готовили к выполнению конкретной миссии. Обучали методам конспирации, владению разными видами оружия, иностранным языкам и обычаям тех стран, где фидаям предстояло работать. Тщательно отобранные смертники вживлялись в чужую среду (в окружение европейского графа, например, или какого-нибудь мусульманского эмира), где они и жили сколько угодно лет в качестве живых «адских машин». Трудились конюхами, виночерпиями или брадобреями до тех пор, пока… Пока по каналам секретной связи не поступал приказ на ликвидацию того или иного сановника. Тогда они действовали без колебаний, страха и жалости. Причем убийство должно было выглядеть публичной казнью, то есть, иными словами, свершиться при большом скоплении людей, среди бела дня, в самый ответственный момент.
То есть христианского герцога, к примеру, требовалось зарезать во время воскресной службы, имама – на пятничной молитве, визиря – на эмирском диване, и так далее. К слову, именно такая публичная смерть настигла впоследствии и многих современных политиков, возьмите хотя бы российских государственных деятелей фон Плеве119 и Столыпина, президентов Линкольна и Кеннеди. Совершив преступление, фидаи никогда не пытались уйти от ответственности, наоборот, они, как правило, сдавались властям, ведь дело-то было сделано. Даже сжигаемые заживо, даже варимые в кипящем масле, как свидетельствуют хронисты, они славили своего повелителя, носившего титул «Старца горы». Мишо пишет
