Краудер отвесил небольшой поклон. Сквайр кивнул, истолковав этот жест сообразно своим желаниям.
— Момент, к коему вы наверняка придете, когда урон будет неминуем, сей момент наступит очень быстро. И если вы не удержите ее, вам придется взять на себя часть вины за то, что произойдет. И, разумеется, сама ваша связь с этим семейством, станете вы вмешиваться в эту историю или нет, может навредить им. — Сквайр умолк, наблюдая, как лоб Краудера слегка сморщился. Его голос приобрел приятную мягкость: — Вероятно, я должен сознаться вам, раз уж мы беседуем столь открыто, что я знаю: когда вы только появились на свет, ваше имя было не Гэбриел Краудер.
В комнате установилась тишина — тягостная, как акт насилия. Краудер хранил абсолютное безмолвие. Сквайр едва заметно искривил уголок своего полного красного рта.
— Я тот, кем кажусь, господин Краудер. Однако по роду занятий мне приходилось сталкиваться с разным, и я научился некоторым привычкам, кои после сделал своими. Я беру на себя труд узнавать кое-что, кроме обычных сплетен, о заметных людях из нашей округи. Впрочем, я не стану обращаться к вам иначе и буду использовать имя и звание, кои вы сами для себя выбрали. — Он умолк. — Могу заверить вас, что я наводил справки весьма осмотрительно, и буду хранить молчание — до поры до времени. Более никто в нашем графстве, во всяком случае по моим сведениям, не подозревает, что вы можете быть не тем, за кого себя выдаете. Вот и все, что я хотел сказать, повторю лишь мою просьбу: постарайтесь удержать госпожу Уэстерман, ради нее же самой.
Краудер едва ли осознавал происходящее, ощущал лишь, как воздух входит в его легкие и выходит из них. Заговорить он не решался. Глубоко вздохнув, сквайр снова почесал свою щетину и продолжил тем же приглушенным голосом:
— Я испытываю чрезвычайно нежные чувства к семейству из Кейвли-Парка и хочу быть уверен, что защитой и опорой им служит умный и опытный человек вроде вас.
Когда Краудер наконец заговорил, собственный голос показался ему чужеродным. Он не мог им управлять.
— Как вы уже сказали, возможно, никакой тайны не существует, однако я сделаю все возможное, чтобы поддержать это семейство.
Взяв со стола бутылку, сквайр наполнил их бокалы и широко улыбнулся — так, словно считал Краудера отличным малым и чудесным собеседником. Из его голоса исчезли серьезные нотки, и он снова превратился в открытого провинциального джентльмена, каким казался с самого начала.
