— Ах, ну разумеется, господин Краудер! — фыркнула Харриет. — Моя сестра — большая мастерица в том, что касается триктрака и виста. Не желая знакомиться с соседями, вы пропустили несметное множество восхитительных вечеров.
В голосе госпожи Уэстерман прозвучала откровенная насмешка, и Рейчел решила, что она предназначалась именно ей. Вспыхнув, девушка поспешно поднялась.
— Прошу меня извинить, — проговорила она. — Мне нужно обсудить обед с госпожой Хэткот.
Девушка покинула комнату так быстро, что Краудер едва успел поклониться, а Харриет, нахмурившись, проводила ее взглядом.
— Проклятие! Я ее огорчила. Порой я бываю очень черствой сестрой. Но, видите ли, ей всего восемнадцать, и она слишком чопорна для такого юного возраста.
Ничего не ответив, Краудер продолжал смотреть на госпожу Уэстерман поверх края своей очень изящной чашки.
— Я все еще пытаюсь решить, что нужно делать дальше, господин Краудер, и попытка бедняжки Рейчел проявить вежливость раздражила меня.
Краудер счел нужным не высказываться по поводу нрава Харриет и вместо этого достаточно мягко осведомился:
— И к какому же заключению вы пришли, госпожа Уэстерман? Что, по-вашему, необходимо сделать?
Подняв глаза, она посмотрела в противоположный угол комнаты.
— Я начну говорить о том, что, по моему мнению, сейчас произойдет, а вас попрошу остановить меня, если какое-либо из соображений покажется вам ошибочным. — Краудер кивнул. — Что ж, хорошо. Для начала к нам прибудет сквайр и сообщит, что он вызвал коронера, а тот завтра днем будет ожидать нас вместе с присяжными в «Медведе и короне». Он поинтересуется нашим мнением и позволит нам осмотреть тело, чтобы найти другие указания на то, кем может быть этот человек и зачем он сюда прибыл, а также для того, чтобы убедиться: у нашего безвестного друга нога не повреждена так же, как у Александра. — Харриет загибала по одному пальцу, заканчивая очередной пункт своей речи. — Мы не обнаружим ничего определенного, чем можно было бы дополнить уже известные нам сведения. Завтра коронер, как благовоспитанный господин, выслушает нас, а присяжные сделают вывод, что этот неизвестный был убит другими неизвестными по неизвестному же поводу, и станут молиться Богу о спасении его грешной души. В лучшем случае кто-нибудь видел, как он приехал из Лондона, а оттуда, как известно, приходят все беды и пороки. Посему нам придется заключить, что гибель следовала за ним по пятам из самого города, на том дело и решится. Если не считать того, что день или два за вами последят: вдруг вы вздумаете откопать тело и провести над ним свои безбожные опыты?
