— Вы ведь наш философ-натуралист, господин Краудер, верно?
— Совершенно верно.
— Я Хью Торнли. — Поклонившись, молодой человек покачал головой. Казалось, он слегка остыл. — Прошу прощения, госпожа Уэстерман. Я разговаривал очень грубо. Спасибо, что прислали записку. Надеюсь, вы были не слишком потрясены, обнаружив этого несчастного. — Он снова умолк, а затем откашлялся. — Полагаю, ваши домашние здоровы.
Теперь Хью почти полюбился Краудеру. Дурной нрав уравновешивался очарованием и ласковой почтительностью по отношению к госпоже Уэстерман. Создавалось впечатление, что, покачав головой, молодой человек стряхнул с лица некую маску, которая скрывала его лучшие качества. Он оказался этаким медведем в кафтане. Зверем — но прирученным. Краудер вспомнил своего брата.
Однако госпожа Уэстерман до сих пор гневалась. Ее голос звучал холодно, и, отвечая, она смотрела скорее сквозь молодого человека, чем на него.
— Мы все здоровы, господин Торнли. Вот мертвец. — Кончиком стека она снова убрала плащ с лица покойника.
Торнли резко втянул воздух.
— Я подумал: возможно, это странник. Вы сказали, он убит… — Хью шагнул к телу. — На нем что-нибудь обнаружили? — Положив кольцо в протянутую руку мужчины, Харриет отдернула пальцы и снова надела перчатку. Когда перстень упал в его ладонь, отразив солнечный свет, Хью слегка вздрогнул и бросил быстрый взгляд на госпожу Уэстерман и Краудера. — И больше ничего?
— Боюсь, мы обыскали не все его карманы, — ответил Краудер. — Могу я задать вам вопрос, сэр? Вы знаете этого человека?
Хью слегка успокоился и сменил тон.
— Я уверен: это не Александр, хотя по возрасту и цвету волос они похожи. Я снова прошу прощения, мадам. Однако я не знаю, как к нему попало это кольцо. Оно действительно принадлежало Александру. У меня почти такое же. — Вытянув левую руку, Торнли продемонстрировал перстень, сиявший на среднем пальце, он как две капли воды походил на тот, что нашли Харриет и Краудер.
— Вы совершенно уверены? — осведомилась госпожа Уэстерман. — Мне казалось, как-то раз вы сказали, что долгие годы не видели Александра.
— Последний раз я виделся с ним в шестьдесят пятом, незадолго до поступления в полк. Однако я уверен. Если бы передо мной лежал Александр, я узнал бы его, несмотря на многолетнюю разлуку. Этот человек не пробуждает во мне никаких чувств. А потому я думаю, что он не может быть моим братом. — Хью повернулся к Краудеру. — Ребенком мой брат упал и серьезно поломал ногу. После этого он всегда несколько прихрамывал. Если вы получше осмотрите покойника, вы сможете сказать, страдал ли он от такого повреждения? Но, возможно, я прошу слишком многого.
