Из обеденного зала можно было увидеть краешек кухни, оборудованной по последнему слову гномьей техники; иначе говоря — с машинками для шинковки, взбивания и замеса, а также многочисленными топориками всевозможных размеров и способов заточки. Сейчас у плиты мелькала долговязая, тощая фигура кухонной помощницы Напы Леоне — девицы по имени Полин. Иногда с кухни доносился раздраженный басок — это братец Напы, Ньюфун, громко выражал своё недовольство «очередной человечкой, с которой умудрилась связаться» его младшая сестрица. Самые сочные гномьи ругательства сопровождались странным посвистом, доносившимся от камина — как могли убедиться господа алхимики, свистела свинка-копилка.
Сей предмет появился в ресторации «Алая роза» месяца четыре назад, но быстро завоевал известность. Мало того, что он был свинкой, изготовленной из стали и лет триста использовался родственником Напы в качестве переносного сейфа, еще он был изделием повышенной магичности, то есть артефактом. Благодаря наложенным чарам свинка-копилка признавала лишь хозяйскую руку, а всех остальных пыталась атаковать, или хотя бы пугать, злобно щуря маленькие глазки и издавая утробное «хогри-хок». Во избежание несчастных случаев артефакт был прикован цепями к стене, а сажали рядом с ним самых проверенных, самых надежных бессребреников. Иначе говоря — своих, алхимиков из Университета. Они и достаточно честны, чтоб не пытаться взять чужое добро, и достаточно бедны, чтоб свинка не возымела на их счет финансовых надежд.
Еще одним животным, которое приютила в «Алой розе» добросердечная гномка, был огромный пушистый Черно-Белый Кот. Большой котяра с золотыми глазами отличался редкостным жизнелюбием — осень он провел, пытаясь улучшить генофонд кошачьей популяции Талерина и вступая в драки со всеми домашними питомцами (включая павлинов и верблюдов), которые только попадались ему на пути. Сыщики Министерства Спокойствия, инспектор Дука и капрал Брык подозревали пушистого паршивца в том, что он испортил декорации в Опере, перепугал лошадей в платной конюшне господина Певерила, и дважды обокрал лавку деликатесов «Вкусно и Весело»; но кот таинственным образом сумел избежать официальных обвинений. Всякий раз у ЧБК обнаруживалось алиби — в момент совершения преступления он лежал перед камином в «Алой розе». Возможно, то был оптический обман, возможно, паршивцу везло, возможно, присутствовала некая сложная закономерность, которую еще предстояло вычислить с помощью магических формул и алхимической дедукции… Одним словом, Кот нынче вечером лежал на тепленьком половичке, вытянувшись, выпустив когти и урча от удовольствия, — а это означало, что где-то в Талерине сейчас совершается преступление.
