– Она появилась у Химика два года назад. Говорят, откуда-то с юга пришла…
– То есть ты не узнавал?
– А зачем? – В голосе шамильского хозяина послышались исчезнувшие было наглые нотки. – Я ее трахаю, а не болтаю.
Возможно, он так и думал, однако Федор помнил пристальный взгляд Тары, помнил неподдельное беспокойство в голосе Химика и потому распорядился:
– Приведи ее.
Прозвучало предельно унизительно, Расул-бек дернулся, но отвечать на оскорбление не стал, молча поднялся и вышел. А Бергер спокойно повернулся к полковнику:
– Ударная группа и два «толстяка» могут возвращаться домой. Мне нужен один вертолет и десяток безов на всякий случай.
– На случай? – встрепенулся Шишкин. – Идете на Фабрику?
– Но не собираюсь воевать, – сразу же уточнил Федор. – Там аномалия, а не бандиты.
Полковник потряс головой:
– Какая еще аномалия? Вы и впрямь поверили бредням Расула?
Для кадрового военного рассказ о чудесным образом появившемся шраме прозвучал на редкость неубедительно.
– Думаете, вас на мое спасение просто так бросили? – в голосе Бергера скользнула издевка. Однако долго мучить офицера Федор не стал. Тут же сменил тон на деловой: – Под словом «аномалия» подразумевается нечто необычное, неправильное, не такое, как всегда. Катастрофа изменила наш мир, полковник. Он и до нее был сложным, запутанным, а теперь слегка свихнулся. Доктор Кауфман говорит именно так: свихнулся. И я ему верю. Знаете, что такое «аномалия ноль»?
Шишкин вздрогнул. Слухи об этом сочетании среди военных ходили разные, иногда страшные, иногда таинственные, но доподлинно полковник знал одно: при обнаружении «аномалии ноль» оперативное командование немедленно переходит к яйцеголовым из настолько засекреченного отдела, что его как будто бы даже и не существовало в «Науком».
– Я должен получить инструкции…
– Вы уже их получили и знаете, что обязаны мне подчиняться.
Резкий переход не сбил Шишкина с толку. Он даже решил огрызнуться:
– Потому что так приказал начальник Оперативного штаба «Юг».
И скривился, демонстрируя, что в данном случае не очень-то согласен с мнением прямого руководства.
– На самом деле потому, что кафедра современной этнографии Московского университета изучает то, во что превратился наш мир после Дня Станции, – нравоучительно объяснил Бергер. – И я предполагаю, что Химик способен преподнести нам сюрприз. Ради таких вот Химиков наша кафедра и существует.
– Неужели?
– Поверьте мне, – весело предложил Федор. – Я два с лишним года таскаюсь по радиоактивной помойке, в которую превратилась наша планета, и наконец-то наткнулся на что-то стоящее. Я почти уверен, что мы имеем дело с «аномалией ноль», и не позволю вам все испортить.
