Двоих незнакомцев Лиам вроде бы видел раньше, но не мог припомнить где. Вдруг его осенило: человек с узким лицом и царственной осанкой — Джулиус Роберт Оппенгеймер, а другой, с носом-картошкой и пытливыми глазами, — Ганс Бете. Два величайших физика Америки, сыгравших ключевую роль в Манхэттенском проекте.
Начальство сгрудилось вокруг столика для карт, заваленного листами бумаги, испещренными формулами и уравнениями. Лиам довольно хорошо знал физику, поэтому его глаз сразу выхватил уравнение Бернулли и схему взрывной волны.
Оппенгеймер оторвался от записей.
— Это и есть наш эксперт-грибник?
— Лиам Коннор, — представил его Сцилла. — Из Портона.
— Скажите, — обратилась к Лиаму «царственная особа», — какова максимальная температура выживания грибных спор?
— Это зависит от того, как долго воздействует температура, — ответил Лиам.
— Допустим, долю секунды.
— Примерно сто градусов.
— Сто градусов? Вы уверены?
— Нет, не уверен. Возможно, и выше. А что?
— А как насчет взрывной волны? — спросил Бете. Он говорил с немецким акцентом. — Скажем, при ускорении в тридцать g?[2]
— Скорее всего никакой разницы. Ускорение совершенно не повлияет на споры.
— А радиация? Гамма-лучи?
Лиам понял, что они замышляли.
— Хотите сбросить на «Вэнгард» ядерную бомбу?
— Да. Если вы не предложите ничего получше.
Хитоси Китано держали в маленькой каюте для офицерского состава. Вход в каюту охраняли два матроса. Лиама сопровождал один из адъютантов Уиллогби, майор по фамилии Андерсон. Он редко раскрывал рот, зато внимательно следил за всеми вокруг и делал пометки в красной книжечке.
Нервы Лиама были на пределе. Бете с Оппенгеймером битый час расспрашивали его о грибах и спорах, пытаясь установить, что сделает ядерный взрыв с узумаки — уничтожит отраву без следа ил и же выбросит споры в верхние слои атмосферы, откуда скоростной ветровой поток разнесет их по всему миру. Перевес склонялся в пользу ядерного взрыва, но окончательный вердикт пока еще не вынесли. Лиам, со своей стороны, предостерегал от опасности бездействия. По его подозрениям, виновником беды был гриб Fusarium. В таком случае споры могли распространиться по всему миру и без помощи ядерной бомбардировки. Многие виды Fusarium прекрасно себя чувствовали в кишечном тракте перелетных птиц. Птица могла подхватить заразу и перенести ее на тысячи километров за считанные дни. Даже оперение птиц было опасным, ибо служило идеальным переносчиком спор.
Китано вскочил при появлении Лиама. Он был необычайно худ, одежда висела на нем как на вешалке, кожа обтягивала резко выступавшие кости черепа. На запястьях — наручники. Правая щека заметно распухла. Сцилла сообщил, что у японца воспалился зуб, но тот отказался от какого-либо лечения и медикаментов. В конце концов лишь согласился на удаление и то без анестезии. Врач сказал, что японец даже бровью не повел.
