— Камикадзе? — уточнил Лиам. Японцы превратили честь и смерть в культ. Сдача в плен считалась несмываемым позором.
— Не совсем. Наши не сразу смекнули. Почему он ждал, пока к нему подойдут вплотную? Настоящий камикадзе бросился бы в атаку, швырнул гранату в команду. К тому же у экипажа в лодке было полно оружия и боеприпасов. Они могли бы многих наших положить, если бы захотели.
Никто не врубался целых двенадцать часов. Ключом к загадке оказалась досмотровая команда, матросы, окружившие засранца, когда тот взорвал себя гранатой. Командир Мэддокс здорово приложился башкой. Очнулся через два часа в судовом лазарете, спрашивает, как там его ребята. Все вроде бы легко отделались. А еще через восемь часов у Смитсона на соседней койке появились странные симптомы — понижение температуры, неприятный запах от тела. Еще через час Смитсон начал чесаться как сумасшедший, пришлось его связать. Нес какой-то бред, бушевал. Через двадцать часов ему ничуть не стало лучше. Уверял, будто у него в животе поселились змеи с железной чешуей и пожирают его внутренности. От них двоих зараза перекинулась на весь экипаж корабля.
Лиам утвердительно кивнул.
— Японец был разносчиком инфекции, бактериологической бомбой.
— Угадал.
— А что с остальными членами команды?
— Мэддокс мертв. Отвязался, схватил нож и заколол себя насмерть. Тыкал ножом себе в живот до тех пор, пока не свалился от потери крови. Корабельный доктор насчитал двадцать два входных отверстия. Смитсон еще жив, но откусил себе язык. Выплюнул его на пол и все время хохочет как одержимый. Судя по донесениям, там черт знает что творится. День-два после заражения — и человек сходит с ума, впадает в неистовую ярость. Один парень выглядел нормальным, пока не заперся на камбузе с четырьмя матросами. Расстрелял их в живот и потом, уже мертвых, пинал, пока остальные не выломали дверь и не прикончили его. Все одержимы дикой подозрительностью. Как только появляются малейшие симптомы, человека вяжут по рукам и ногам. Свободных коек не осталось, поэтому привязывают к стойкам, трубам — ко всему, что может удержать.
— Боже правый! Сколько человек заразилось?
— Сто восемьдесят восемь. Из них тридцать два уже мертвы. И каждый час все новые и новые трупы.
— Клинические симптомы?
— Температура понижается на один-два градуса.
— А запах откуда? Ты говорил, от них пахнет.
— Ну да. Воняет кислятиной.
— Аммиаком? Как мочой?
— Во-во.
— Мне кажется, я знаю, в чем дело. Смахивает на отравление микотоксинами. Возможно,
