— Вот идиотка-то! — весело возмущалась Наташа. — Все ей вечно не так! Радовалась бы, что ее придурочный Костик хоть такую нашел!
У ворот свекровиной дачи остановилась машина. Белая «девятка» с подмосковным номером.
— Кто бы это мог быть? — удивилась Наташа. — Приехали к шапочному разбору!
— Да, припозднились, — лениво согласилась я. Но когда я разглядела, кто вылез из машины, вся моя лень и умиротворенность мгновенно растаяли без следа.
— Знаешь, кто это? — шепнула я Наташе.
— Кто?
Я в двух словах пересказала ей сцену в клинике.
— Ох, негодяй! — От негодования Наталья сузила глаза. — Я бы таких расстреливала! Показательно! На площади! Под барабанный бой!..
Она не договорила — хозяин белой «девятки» бесцеремонно ввалился в калитку и уже быстрыми шагами приближался к нашему убежищу.
— Здравствуйте, Елизавета Дмитриевна! — неожиданно вкрадчиво сказал он.
— Здравствуйте! — Почему-то его тон меня перепугал.
— У меня к вам важное-важное дело! Отойдем?
— У меня нет секретов от моей родственницы!
— Как вам, Елизавета Дмитриевна, угодно. Хотя, боюсь, вы об этом очень пожалеете.
— Говорите.
— Я буду краток. Известно ли вам, уважаемая Елизавета Дмитриевна, что вчера в девятнадцать часов тридцать минут по московскому времени в клинике, которую вы имеете честь возглавлять, вследствие криминального аборта скончалась гражданка Пахомова Виктория Юрьевна, уроженка города Домодедова, двадцати шести лет?
— Не может быть! В нашей клинике не делают криминальных абортов!
— Криминальным в нем было одно: срок беременности составлял девятнадцать недель, тогда как легальные аборты производят лишь до двенадцати.
— Кто делал?
— Доктор Тарусова Ирина Константиновна.
Ирка! Но как же она согласилась? Как могла?
— Сколько вы заплатили ей за убийство? Предупреждали же вас!
— Каюсь, грешен. Но ответственность-то на вас, дорогая… На вас, Елизавета Дмитриевна! По делу уже ведется следствие, на днях документы передадут в прокуратуру, так что ждите гостей. — Он помахал у меня перед носом какими-то бумагами.
— А чего вы теперь-то хотите?! — с ненавистью спросила Наташа.
— А вы на меня не кидайтесь! Она еще выступает, — ерничал мужик. — У меня, можно сказать, горе. Любимого человека потерял.
— Дальше что?
— Дальше вам придется за все отвечать!
— Придется, значит, ответим, — отчеканила я. — У вас что-то еще?
Мужик, уничтожающе взглянув на меня и выругавшись, поплелся к машине.
— Ну, влипла ты, — вздохнула после его ухода Наташа.
