— Что же делать?
— Позвоните ей. Расскажите обо всем, насколько это возможно.
— Может, не надо? — раздумывала я. — Зачем ей раньше времени забивать голову? Скоро занятия в школе начнутся…
— Не того вы боитесь, Лиза! Не того! Мы все хотим своим детям добра: чтоб они выросли здоровыми и выучились, знания получили. И большинству это удается: дети оканчивают университеты, становятся специалистами, зарабатывают деньги. Но в остальном… И главное, они привыкают к мысли, что вам от них ничего не нужно, даже участия.
— Как можно требовать участия? — удивилась я. — Оно или есть, или нет!
— Да, что касается всех остальных, вы правы. Но если речь идет о вашем ребенке… участие, сострадание, все человеческие чувства — их воспитывать надо. И материалом вовсе не обязательно должны быть жалостливые рассказы о животных. Вот вы, красивая, молодая женщина, явно переживаете кризис и боитесь поделиться горем с единственной, почти взрослой дочерью! А почему?
— Это все так сложно… она не поймет.
— А вы учите ее понимать. Я двоих детей вырастила и уверена: надо объяснять каждый шаг, каждую ситуацию, чтобы потом…
— Что?
— Не стать вдруг никому не нужной.
— Простите, Оля, вы так говорите, как будто о себе…
— Да! Угадали! О себе! Думаете, мне нужен этот проклятый антиквариат?! Временами я его просто ненавижу! А что еще делать? Сыновья выросли, у них своя жизнь. Звонят раз в неделю, раз в месяц заезжают и уверены, что выполнили свой долг. Им не приходит в голову, что матери может быть грустно, тяжело, одиноко — с детства я все скрывала от них. Не хотела голову ерундой забивать!.. Ну, звоните дочке!..
Ленка отозвалась мгновенно:
— Чего, мам?! Ты едешь?
— Нет, Лена. Пока я приехать не смогу.
— А я тут генеральный шмон к твоему приезду учинила и торт приготовила.
— Испекла?
— Нет, коржи мы с Настей купили. Зато начинку сделали сами: взбитые сливки, киви и свежая клубника.
— Ты где зимой клубнику достала?
— Секрет. Ну, когда приедешь?
— У меня проблемы, — начала я осторожно.
— С Александром Васильевичем?
— Нет, мои собственные. Сегодня я уезжаю из Москвы. В Питер еду.
— А вернешься когда?
— Недели через две, может.
— Значит, торт можно съесть? — как ни в чем не бывало спросила Ленка. — Я Настю позову.
— Лена, — сказала я, как будто прыгнула в холодную воду. — У меня неприятности и плохое настроение.
Я вообще-то не очень умела жаловаться, а тем более собственному ребенку. Но Ольга права: порой из-за глупой, неуместной родительской деликатности дети вырастают чудовищами.
