— Я поразмыслил над твоими словами, — медленно произнес он, — и нашел… вероятным… что ты можешь быть прав.
Пестрый улыбнулся с неподдельной теплотой.
— Тогда это еще можно исправить! Иди со мной, и, хотя я не могу гарантировать, что все будет забыто и прощено, ты наверняка сможешь спасти Комморру.
— Я не могу, — ответил Морр.
Улыбка Пестрого исчезла так же быстро, как солнце скрывается за тучами. Он тяжело вздохнул.
— Ты все еще считаешь, что обязан дойти до храма Архры и покаяться за убийство своего архонта. Это, конечно же, важнее, чем даже мысль о том, чтобы заняться явно менее срочным делом по спасению собственного города от неизбежного разрушения. Довольно-таки предсказуемо, на мой взгляд.
Морр угрюмо кивнул.
— И ты по-прежнему считаешь, что должен предстать на суд этих твоих иерархов, несмотря на то, что знаешь, что они скорее всего убьют тебя за содеянное.
Морр снова кивнул. Пестрый закатил глаза.
— Я не предполагаю, — сказал он с некоторой долей отчаянья, — что ты по…
— Я бы хотел, чтобы ты отправился вместе со мной в храм, — перебил Морр.
От удивления Пестрый захлопнул рот, но только на мгновение.
— Что ж, я польщен. Надеюсь, не в качестве жертвы или, может быть, козла отпущения?
Дерзкое замечание, похоже, не возымело никакого эффекта на огромного воина.
— Теперь я вижу, что, если иерархи не сочтут нужным прервать мое существование, ты можешь мне понадобиться, — невозмутимо продолжал Морр, — и что будет полезно держать тебя рядом.
— А что если иерархи сочтут нужным попытаться прервать мое существование на основании — о, не знаю — какого-нибудь малоизвестного принципиального правила?
— О вероятности подобного я ничего не могу сказать.
— Хммф, ну что ж, независимо от своих шансов я буду очень рад сопровождать тебя на этот танец, Морр, — просветлел Пестрый. — Я счастлив, что мы становимся столь добрыми друзьями, товарищами, и, если можно так сказать, наследниками великого будущего, сражающимися против превратностей судьбы.
— Не принимай выгодный союз за дружбу, маленький клоун.
— Хорошо, хорошо, не беспокойся, не буду, — несколько ворчливо отмахнулся Пестрый. — Я хотел лишь возвысить наше уникальное содружество, как оно того заслуживает, и знал, что на тебя можно положиться: ты всегда готов снова обрушить наши совместные надежды в никуда.
— Прекрасно. Тогда иди за мной и не сходи с того пути, по которому я ступаю.
— Вот уж мне-то об этом можно было и не напоминать, — фыркнул Пестрый и последовал за инкубом по пятам.
