Десс фыркнула.
— Что, и это все?
— Проще, чем ты думала, Дездемона. Анатея скоро умрет.
— Почему? Она живет всего час в день, значит, пятьдесят лет для нее — всего года два, верно?
— Они забрали ее слишком юной. Человеческую часть ее тела поглощает его темняковая составляющая. Когда Анатея умрет, темняки больше не смогут общаться со своими союзниками среди людей. А пока в Биксби есть огнетворец, темняки не посмеют брать инициативу в игре. Возможно, я даже снова стану свободной.
Десс вытаращила глаза. Так вот почему Мадлен все это делала. Она вовсе не Рекса спасала, а воспитывала личную армию, которая освободит ее из тюрьмы сумеречного искажения.
— Так нам просто дождаться, пока полунелюдь умрет? — спросила она.
Мадлен покачала головой.
— Они попытаются сделать другого — из моего Рекса. Но вы должны им помешать, Десс.
Десс сглотнула.
— И как же?
Мадлен запрокинула голову и закрыла глаза. На какой-то момент она стала очень похожа на Мелиссу, когда та телепатировала, — то же чувствительное и нечеловечески отстраненное выражение лица.
— Соединить человека с темняком не так-то просто. Место, где Анатея преобразилась, должно было быть особым, таким же уникальным, как и место, где мы сейчас сидим. Вы должны отвести туда Джессику и сровнять это место с землей силой огнетворца. Как только его охватит белый свет, оно испортится. — Она открыла глаза. — И темняки никогда не смогут сделать нового монстра.
— Ладно, — сказала Десс. — Тогда говорите, где это место.
Мадлен пожала плечами.
— Боюсь, на старых картах его нет, оно такое же тайное, как это. Придется вам самим все выяснить.
Десс пожевала губу, вспоминая карты и папки, которые ей прошлой ночью приносили Джессика и Джонатан. Черная стрела взлетно-посадочной полосы тянулась в глубь пустыни, и ее простая геометрия смешивалась с вихрями и воронками полуночи. И вдруг, еще не зная точно, где ее цель, Десс поняла, отчего темняки так запаниковали.
— Вы знаете про взлетную полосу? — спросила она.
Мадлен кивнула, медленно и царственно улыбнувшись, как горделивая кошка.
— Ну же, Дездемона. Разве не приятно, когда удается подметить не самое очевидное?
По дороге домой Десс спрашивала себя, почему она помогает Мадлен.
Эта женщина таскала ее повсюду, как собачку на поводке, да еще и управляла без спросу ее снами. Она заколотила досками часть ее памяти, чтобы защитить себя от темняков. И она издевалась над матерью Десс, когда та была уязвимей всего, принуждая ее родить ровно в полночь.
