Он усмехнулся и по моему телу прошел холодок. Нехорошо усмехнулся, мне не понравилось.
— Никаких фокусов ясно? Я очень скоро вернусь. Не зли меня. Поверь, ты не хочешь увидеть, каким я могу быть на самом деле. Я предупредил.
Как только за ним захлопнулась, дверь я глубоко вздохнула полной грудью. Как же тесно рядом с Изгоем, он заполнял собой все вокруг. Ушел, и стало просторно и свободно. Я выждала несколько минут, а потом бросилась к окну, отодвинула шторку — во дворе пусто, словно все вымерло. Я смотрела, как искрится снег на солнце. Еще вчера я была просто Дианой Грановской, мечтающей получить роль в театре, а сегодня меня нет, я умерла в том проклятом доме. Мои родители, мои братья, как они переживут известие о моей смерти, как вообще будут жить дальше без моей помощи? Кто позаботится о них? Я должна сбежать. Господи, пусть все это окажется чьей то шуткой, розыгрышем, кошмаром. Я хочу проснуться, я хочу снова жить как раньше.
Вдруг я увидела, как по дороге медленно едет полицейская машина. Мигалки выключены, словно выискивают кого то. Я решила, что это знак свыше. Во дворе тихо, меня должны услышать, если я буду кричать. А я буду, изо всех сил, потому что другого такого шанса у меня может не быть. Я распахнула окно, подалась вперед и в тот же миг мой рот грубо зажала чья то рука. Я замычала от ужаса, задергалась, но меня уже стиснули как тиски железные руки Изгоя, я услышала его низкий голос над самым ухом:
— Даже не думай об этом. Ни слова. Ни звука.
От отчаянья мне захотелось взвыть, и я укусила его за ладонь, укусила настолько сильно, что почувствовала, как лопнула плоть под зубами, и во рту появился солоноватый привкус крови. Его крови. Я думала, что сейчас он закричит, оттолкнет меня или вышвырнет из окна, но он даже не шелохнулся и руку не отнял. Только прижал ладонь сильнее, а другой рукой стиснул меня так, что я не могла вздохнуть. Перед глазами плясали круги, я пыталась сделать вдох, но Изгой сжимал меня настолько крепко, что у меня не получалось. Он сломает мне ребра. Еще один нажим и я услышу хруст своих костей. Мне стало страшно, впервые я испытывала такой первобытный ужас, потому что, именно сейчас, поняла, насколько беспомощна в его руках. Для него — я веточка, былинка. Ему не нужен меч, чтобы убить меня, ему достаточно чуть сильнее нажать мне на ребра, и я сломаюсь. Но Изгой не шевелился, просто держал. Когда полицейская машина уехала, он отнял руку от моего рта, и, схватив меня за шиворот, отшвырнул в кресло. Метко, как мячик. Я приземлилась на пятую точку и от полета дух захватило. Теперь я наконец то вдохнула, заболели ребра, а воздух обжег легкие кислородом. Я дышала жадно, на глазах выступили слезы.
