. Услышав это, сотрудницы женских журналов хмурили бровки и начинали настаивать, что для «нормальных читательниц» нужно что-нибудь «более нормальное». В скором времени Ядя узнавала из журналов, что до обеда она принимает ванну из козьего молока, потом едет на ланч, а после — шопинг в дорогих магазинах. Теннис, бассейн, парикмахерская и косметический салон заполняют остальное ее время. С банкетов она старается возвращаться до десяти часов вечера, чтобы почитать своему сыну «Маленького принца» или другую добрую книжку, причем на языке оригинала. Затем она спокойно засыпает в своей просторной спальне под одеялом золотистого цвета…
Уф… Ядя наконец-то выковыряла кусочек охотничьей колбаски, застрявший с утра между шестым и седьмым зубами, и ей сразу полегчало. Она покосилась на Верену, на лице которой застыла зеленая кашица. Вообще-то трудно было понять, жива девушка или нет — не лицо, а посмертная маска Шрека.
Дверь бесшумно раздвинулась, вошла симпатичная докторша и покопалась в компьютере. Зал наполнился озоном.
— Я помню этот запах с детства… — заговорила Ядя, вся, извиваясь (жгло очень даже как).
…
— После грозы. Когда-то такие бывали грозы… Как громыхнет, можно было со страху в штаны наделать…
Молчит, никакой реакции. Черт, может, Верена и в самом деле концы отдала? Или обиделась насмерть?.. Ну да, обиделась… Надо было попридержать язык. «Жизнь анорексички проходит в вечном страхе, и ни на что другое уже нет сил…» — вспомнила Ядя свои слова. Зря, конечно… Ей ли не знать, как уязвимо самолюбие человека, пытающегося одолеть наваждение, связанное с едой. Булимия, анорексия — какая разница? В обоих случаях человек саморазрушает себя. И про одиночество она зря сказала…
— Извини… Я не имела права так говорить, прости меня. У меня еще больше заморочек, чем у тебя…
Ядя привстала, и камни с грохотом посыпались на пол. Верена молчала, правда, с ее лицом происходило нечто странное. Сначала по нему пошли мелкие трещинки, затем скорлупа из морской глины раскололась, и Ядя увидела незнакомую женщину. Она даже испугалась, что спутала Верену с кем-то другим, но это была Верена. Только без макияжа.
— Я очень одинока, — неожиданно призналась танцовщица. — Похоже, я уже не сумею ни с кем связать свою жизнь навсегда. Мы с Циприаном были вместе так долго, слишком долго… Перегорели. Моя мама мне все время повторяла, что после стольких лет нужно либо жениться, либо расстаться. — Она бросила на Ядю грустный взгляд. — У вас впереди самый прекрасный период. Сейчас еще все может быть «навсегда».
