— Кисуля, честно говоря, от тебя несло уже издалека! — прокричала в ответ Уля из детской.
— Отстань от нее. От женщины в депрессии может нести…
— В деплещии, в деплещии. — Ясик пронесся через гостиную, как истребитель F-16, волоча за собой размотанный рулон туалетной бумаги.
В этот момент появилась его мама:
— Ну теперь мы можем расслабиться.
— Ма, а я не хотю щпать. — Ясик забрался ей на колени, сосредоточенно ковыряясь в носу. — Тетя Ядя щегодня будет щпать со мной, — заявил он с важным видом. — Или нет. Я буду щпать с Готей, а тетя с папочкой.
Все трое прыснули со смеху, хотя Уля была уверена, что ее рассеянный муж не заметил бы подмены. Он как раз появился на пороге и смотрел на них с удивлением.
— О, девушки… Я и не знал, что вы пришли. Послушай, — обратился он к жене, — ты не знаешь, куда я положил распечатку квартального отчета?
— Не знаю и не хочу знать в течение ближайшего часа. И возвращаясь к…
— Мам! В этом доме можно иметь хоть какую-то личную жизнь? Запрети ему входить ко мне. Он снова куда-то спрятал мой дневник…
— Ганя, я сейчас вне зоны действия, я зависла, у меня батарейка села, capito? — Уля начала выходить из терпения. — Готя, ты не мог бы заняться чем-нибудь с Ясиком? Может, во что-нибудь поиграете?
— Я должен беречь силы, мне еще математику делать.
— Густав! — Ядя смерила сына гневным взглядом.
— Ну что? Ты сама говорила, если человека принуждают к чему-либо, это укорачивает его жизнь на один день.
— Уууааа, тогда я уже мертва, — резюмировала Уля.
— Мааам! — Голос Гани перешел в сопрано. — Ну скааажи ты ему!
— Так что с моим отчетом? Ты наверняка куда-то его переложила. Ты всегда все перекладываешь! Я столько раз тебе говорил, чтобы ты не трогала никакие…
— Ну мааам…
— Тихооооо! — Сарра вскочила на диван. — Кыш отсюда! А вы одевайтесь! — распорядилась она.
Когда через несколько минут они спускались вниз к машине, разбуженная Зося плакала, Ясик изображал карету «скорой помощи», Ганя хлопала дверью, а Роман стоял на балконе и, перегнувшись через перила, кричал:
— Надеюсь, ты не собираешься оставить меня одного со всеми этими детьми?
И только Готя, не привыкший, чтобы с ним слишком цацкались, открыл в кухне учебник по математике и стал биться над уравнением с одним неизвестным.
В кафе было шумно, не продохнуть от дыма, и с трудом нашлись свободные места. Зато здесь девушки смогли наконец расслабиться.
— Иногда я ненавижу свою жизнь. — Уля втягивала через трубочку остатки мохито. — И я не гожусь на роль матери многодетной семьи.
