В саду, что цветом роз благоухал,
Павлин-красавец в неге проживал.
И птица, и прекрасные цветы
Сияли воплощеньем красоты,
Чтоб шах, который садом тем владел,
Свой нежил взгляд, оставив бремя дел.
Откормленный изысканной едой
Павлин лелеял гордый облик свой,
Хвост распускал, топорщил хохолок,
Но петь при всей красе – увы! – не мог,
Павлиний – не в пример иным – язык
Способен издавать лишь мерзкий крик.
Таков был образ жизни гордеца,
Почёт и наслажденье без конца.
Пока в одну из сладостных ночей
Вдруг не запел весенний соловей.
Ключом струились звуки среди тьмы,
Томя сердца людей, пьяня умы.
Певец небесный жемчуг рассыпал,
Из тела песней душу вынимал.
Забыв о сне, с улыбкой на устах,
Как юноша, вздыхал суровый шах.
Не чувствуя своих невольных слёз,
Росою истекали купы роз…
Иссякла песня с утренним лучом,
Но сад молчал, смущённый соловьём,
И, как ни распускал свой хвост павлин,
Красой иной пленён был господин.
Он размышлял: «Красавец пёстрый мой —
Бескрылый пленник клетки золотой.
Он ценит в жизни только роскошь яств
И служит знаком власти и богатств.
И я, как мой павлин, весь век земной
