Я шел в Управление по охране семьи и детства, а в ушах у меня эхом отдавались слова Хенрика: «Чтобы голубя словить, надо ястребом травить». Программа преврашения человека в крылатого Хищника, будь она неладна. Дело и без того запутанное, а теперь еще изволь дергаться и следить, не шпионит ли за тобой тот Хищник, которого засек Тадж. Возразить нечего, Чешир поступил продуманно: нанял сыщика, чтобы напасть на след Пери, а для решающего броска приберег Хищника. Если этот его наемник таков, как Мик Дайрек, то Пери не выкрутиться и шансов улизнуть у нее нет. Другое дело, что Хищник будет привлекать всеобщее внимание, очень уж он заметен, особенно в районе, где я живу. Так что в этих краях навряд ли мне стоит опасаться слежки.
В Управление я когда-то хаживал часто, и дорогу туда не забыл. В бытность младшим офицером меня включили в состав группы, которой поручали вместе с Управлением и Министерством здравоохранения расследовать случаи семейного насилия и жестокого обращения с детьми. Я, тогда еще совсем зеленый юнец двадцати трех лет, страшно нервничал, ничего не понимал и боялся. Кам была всего-то двумя годами меня старше, но сразу почуяла, до чего мне не по себе. Она живо растолковала мне устройство городского дна во всей его неприглядности, — ведь было ясно, что чем быстрее я войду в курс дела, тем больше от меня будет пользы.
И вот я снова иду знакомым до оскомины маршрутом. Едва завидев невысокое белое здание, похожее на аккуратный картотечный шкафчик, я ощутил памятную сосущую тоску и беспокойство. Немудрено: здесь самые стены были пропитаны ужасом и тревогой, каждый кабинет хранил сведения о сотнях и тысячах случаев, связанных с болью, насилием, горем, и в большинстве своем все они заканчивались скверно. В прежней своей жизни, полицейским, я слишком часто сталкивался с такими историями, и в том числе поэтому перешел к частной практике. Правда, забыть те времена не получалось.
Получив пропуск, я с облегчением шагнул в лифт — после уличной жары здесь было особенно прохладно. Кам уже поджидала меня на лестничной площадке и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула в щеку. Случись составлять полицейскую ориентировку, внешность Кам назвали бы «евроазиатской», но в наши дни такие словечки стремительно устаревали. Когда-то родители Кам сыграли на контрастах и решили — пусть у дочери будет густая белокурая шевелюра к продолговатым черным глазам, смуглой коже и пухлым розовым губам. Теперь, когда родители вольны сами выбрать отпрыску любую внешность еще до его появления на свет, эти формулировки потеряли смысл, но из употребления пока не вышли: полиция в таких вопросах всегда отстает. Наряд Кам, как обычно, многое говорил о ней самой: увидев эту веселенькую пеструю блузку навыпуск поверх строгих черных брюк, вы догадывались, что под наносным легкомыслием скрывается человек надежный, трезвомыслящий, и самых традиционных убеждений.
