Авис опомнилась первой — и первой решила, что чем скорее они все устроят, тем лучше для Хьюго. Мол, другие родители так и поступают. Да для него тут на каждом шагу опасности, визжала Авис. В тот вечер, когда пришли результаты анализов, Пери лежала в постели — кровь пульсировала в ушах — и слушала, как Авис в кухне кричит, кричит на Питера. Сама Пери медицинского заключения не видела — кто же ей покажет. Да, она сидит с Хьюго днями напролет, но все равно не имеет права ничего знать. Пери старалась не дышать, напряженно вслушиваясь в слова. Что с ним не так, какой у него диагноз?
— Ты что, совсем ничего не соображаешь? Взгляни хотя бы на обрыв за порогом, там же пропасть, пропасть! — заходилась Авис. — Питер, очнись! Ты сам спроектировал дом, он предназначен только для летателей, твой сын тут на каждом углу шею себе свернет! Ему тут негде ни играть, ни гулять, а он через месяц уже пойдет! С него глаз нельзя будет спускать, Питер. Годами! И нам придется доверить его жизнь — с утра до вечера! — этой… несносной пигалице! Так нельзя. Ему надо в семью бескрылых. Питер, это всего на несколько лет. Пока мы не приведем его в норму. Пока не поймем, что ему ничего не грозит.
Пери высоко подпрыгивает, собрав все силы, чтобы в несколько взмахов оказаться на площадке, и бросается в просторную, залитую солнцем хозяйскую ванную. Эту комнату ей тоже не полагается видеть. Пери ежится — тело ничего не желает забывать, сколько ни уговаривает она себя не думать обо всем, что делал с ней Питер. Теперь, когда у нее есть крылья, об этом и вспоминать бессмысленно. Да уж, о ее безопасности Питер вообще никогда не думал. Сто раз рисковал ее жизнью.
Да, Авис, может быть, для Хьюго и лучше, если ты бросишь его, отдашь на воспитание в чужие руки. Только он уже не будет твой. Да и твой ли он, если ты готова отказаться от него, если тебе такое вообще в голову пришло? Пери хотелось ворваться в кухню с криком «Послушайте меня! Я все про это знаю. Обратно вы получите совсем не того ребенка, кого отдавали чужим».
Хьюго, я тебя никогда не брошу. Если мать от тебя откажется, я побегу в агентство «Ангелочки», уговорю их отправить меня в твою приемную семью и все равно буду за тобой ухаживать.
Бело-зеленая ванная на вид даже больше, чем помнится Пери, — одна душевая кабина размером с ее спаленку. Ванны нет, зато устроен бассейн с каменными скамьями под водой. Вокруг бассейна растет упругий мох, серо-зеленый, словно водоросли, очень мягкий, но стойкий: впитывает и воду, и пар, и все, что на него ни прольешь или просыплешь — и мыло, и лосьоны, и духи, и пудру для крыльев. Этот мох — самое яркое пятно в блеклой комнате, не считая флаконов с кремами, блестками и ароматными маслами для крыльев Авис, которые стоят вокруг большой квадратной раковины, сверкая всеми оттенками голубого, зеленого и розового. Пери понимает, что нарочно медлит, потому что струсила в последний момент, поэтому нагибается и читает этикетки. Средства для крыльев так и сияют — у каждого свое вычурное название.
