— Вот и все, — сказал я, поднимаясь на ноги. Спину было не разогнуть, колени ныли. — Выдохните, пациент, причин для тревоги нет. — Я вытер испачканные руки о тряпку. — Успокоился?
Тадж молчал. Автомобили дуться не умеют, но у этого получалось. Богатая индивидуальность, за что и деньги плачены.
— Спокойной ночи. Не скучай, не тускней, дуди веселей.
Умирая от голода, я на скору руку соорудил бутерброд с сыром. Обычно я покупал что-нибудь на обед у уличных торговцев, но сейчас мне не терпелось поскорее взяться за работу. Меня точил страх, что любые усилия окажутся напрасны, что я опоздал. Или что мы опоздали — и поздно было еще до звонка Чешира. Надо поставить себе какой-то срок, после которого я надавлю на Чешира, чтобы обратился в полицию. Пусть будет сорок восемь часов. За двое суток я разберусь в ситуации и хоть что-то выясню. Итак, срок до вторника.
Куда могли подеваться Пери и Хьюго? Где они могут быть? Если Пери спряталась в Городе или, того хуже, на Окраинах, — искать ее что иголку в стогу сена, безнадежно. Единственный проблеск надежды — понять мотивы Пери: почему она сбежала и куда могла отправиться. Искать ее, прочесывая Город наобум, — затея бессмысленная, и к тому же потеря драгоценного времени. Ничего, кроме отчаяния, такими поисками не добьешься.
Разобраться в мотивах Пери мудрено: ведь Чешир и Авис подсунули мне два совершенно разных образа девушки. Авис утверждала, что Пери неуравновешенная и чуть ли не душевнобольная. Бешеная, нет, дикая, кажется, так выразилась Авис. А Чешир намекнул, что Пери была от него без ума и от этого все беды.
Я налил мисочку воды для Плюша и заулыбался, представив, в какой восторг придет завтра Том при виде карликового льва. Кстати, не забыть бы завтра с утра купить для Плюша корм.
До глубокой ночи я разыскивал любые сведения, касавшиеся Пери Альмонд. Найти удалось немногое, но сведения, предоставленные агентством «Ангелочки», подтвердились. Пери и вправду была родом из приморской деревушки Панданус, примерно в шести часах езды от Города. Пока что она не оставила никаких электронных следов, по крайней мере, в тех базах данных, куда мне был открыт доступ. С молодыми, особенно из глубинки, с Окраин, такое часто. Правда, я подметил кое-что странное: в Панданусе не было ни одного Альмонда. Неужели у Пери не было там родственников? С кем же она жила? Откуда она родом? Может, ее семья живет где-то в другом месте?
Плюш вспрыгнул мне на колени. Я спихнул его. Маленький лев припал к полу, нацелился, повиляв задом, и запрыгнул обратно. «Ты гонишься за мною, как лев, и снова нападаешь на меня и чудным являешься во мне»*. /(Иов 10:16)/. Что ж, пусть сидит. Придерживая упрямца одной рукой, я включил запись с камеры слежения в доме Чешира. Они с Авис соблаговолили выдать лишь фрагмент продолжительностью в полтора часа; явно считали, что этого с меня довольно, а прочее мне видеть незачем. Минуту-другую я созерцал неподвижное изображение скального уступа, который начинался сразу за дверью их дома, потом пустил ускоренную перемотку. Теперь на экране быстро сменялись облака, но и только. Так я промотал почти час записи, когда дверь на экране вдруг отворилась и на пороге дома возникла юная девушка, почти девочка, с пристегнутым к груди младенцем. Я поспешно переключил запись на обычную скорость. Младенец уткнулся носом в грудь няни и лица было не разглядеть. Но главное — за спиной у Пери распростерлись крылья.
