В XVI столетии таких соборов больше не возводили, а те, что уже были, затронул вандализм протестантов, но готический образец кафедрального собора сохранился. Так, собор в Орлеане, разрушенный в 1588 году протестантами, был восстановлен в готическом стиле. С другой стороны, Тридентский собор инициировал движение, позволяющее восстанавливать в ансамбле собора присутствие светских элементов и упразднить пристройки и внешние конструкции, отводившие прихожанам место в глубине нефа. Собор времен Контрреформации старается структурально и пространственно выразить то, что в социальном и символическом смысле характеризовало памятник нагляднее всего, – это место благочестивой экзальтации для всех, от епископа до последнего из прихожан. Так, к началу XIX века были разрушены все разделяющие амвоны, кроме соборов в Оше и Альби. XVIII век, как мы уже упоминали, был временем испытаний для кафедральных соборов по причине полного безразличия епископов и каноников-«рационалистов» к имагинарным элементам этих памятников. На беленые стены были нанесены разноцветные краски, пестрые витражи заменили плитками матового стекла, был разрушен лабиринт. Но самые серьезные испытания выпали на долю кафедральных соборов в период Революции. Мишенью революционеров они стали из-за связей с королевской властью, из-за своих богатств, сосредоточенных в виде реликвий, и по причине рухнувших связей между верой и разумом. Собор превращали то в башню Разума, как в Париже, то в башню Природы, как в Страсбурге. Тем не менее, за крайне редкими исключениями, кафедральные соборы не уничтожали.
Французская революция возродила принцип, введенный в IV веке Константином, – совпадение церковных приходов с административными округами. В новых департаментах были введены епархии. Количество кафедральных соборов сократилось до 83. Наполеон уменьшил количество епархий до 52. Так он мог зорче присматривать за епископами, из которых хотел сделать функционеров высокого ранга, преданных лично ему – тому, кто так любил говаривать «мои генералы, мои префекты, мои епископы».
Реставрация восстановила 83 епархии. С окончанием революции кафедральный собор словно берет разбег для нового символического возрождения. Собор становится одним из важнейших романтических мифов, и в роли его певца выступает Шатобриан, чьей важной заслугой является то, что он воскресил в памяти иной, в ущерб камню, более ранний материал для возведения соборов – простую древесину, придававшую кафедральному собору священное происхождение от лесов Галлии. Романтическая метафора собора как леса живет с тех самых пор. Бодлер воскликнет: «Могучие древа, страшите вы меня, как будто кафедральные соборы…»
