Они пошли по дорожке, посыпанной гравием. Моросил дождь. Анна выдернула руку и обошла лужу. Он ждал ее.
Они уже почти дошли до белого дома с зеленой дверью. Между окнами висела вывеска «Сентрал Отель». Перед тем как подняться на крыльцо, Анна обернулась к нему:
— После того как мы с тобой все решили, я каждую ночь ждала тебя…
От удивления он начал заикаться.
— Я… Я не знал… не думал… Мне было стыдно за тот вечер… когда я напился.
Он махал руками и, заикаясь, просил прощения. Она стояла на крыльце чуть выше его, щеки у нее пылали.
— Не ты один живой человек, — шепотом сказала она.
Он замотал головой и схватил ее руку. Потом с преувеличенной любезностью распахнул перед ней дверь, и они чинно вошли в гостиницу.
Помещение было большое и светлое. Слишком светлое, подумал Вениамин. На забавных креслах с подлокотниками, покрытых вышитыми чехлами, сидеть было неудобно. Кружевные салфеточки на красных бархатных скатертях, крошки пищи.
Они сделали заказ и наконец остались одни.
— Я должна признаться тебе в одной вещи, — опять шепотом сказала Анна.
— Это связано с Ханной?
— Нет, с одним человеком, которого я встретила.
— Которого твоя мать назвала бы партией, хорошей во всех отношениях?
Она не ответила, молча поправила нож и вилку.
— Я никогда не стану таким богатым, как этот… англичанин.
— Шотландец.
Склонив голову набок, Анна вызывающе изучала Вениамина. Он разозлился:
— А ты с ним спала?
Только по выражению ее лица он понял, что сказал.
Анна положила перчатки на свободное кресло.
— Анна! Прости! Беру свои слова обратно!
Она смело взглянула на него. Словно забыла, что между ними произошла размолвка, и, наоборот, хотела довериться ему.
— Да. Я с ним спала. В башне замка, построенного в тысяча триста пятьдесят седьмом году в Уэльсе. Мы оба были далеко от дома. И я твердо решила больше никогда не думать о Вениамине Грёнэльве.
Он мог бы поклясться, что все это происходит во сне. Что она во сне произнесла эти чертовы слова, которые легли между ними. Его глаза искали точку опоры. И нашли стену у нее за спиной. Тишина обоев обожгла ему сетчатку.
Анна кашлянула. Этот сухой звук не имел к нему никакого отношения.
— Он считал, что мы поженимся. Мы не поженились, но не по его вине.
— Не может быть! — выдавил он наконец, не глядя на нее.
— Я уехала на другой день. Сбежала, не знаю, как иначе это назвать.
— Интересно! — Голос Вениамина звучал презрительно.
Но Анна как будто не слышала его. Она как будто делилась с подругой чем-то сокровенным.
