Олине милостиво кивала. Она достаточно повидала на своем веку и не от любого принимала комплименты. Когда она хотела, ее замечания были безжалостны.
Олине видела людей насквозь, словно они были прозрачные. У нее сохранилось хорошее зрение, не то что у Андерса. Зато шевелюра у него была по-прежнему густая и непокорная.
Вениамин выбрал время, когда служанки не было на кухне. Он зашел к Олине и сел к столу.
— Олине, мне нужен твой совет.
— ???
Она отвернулась от плиты вместе со своей табуреткой и, прищурившись, оглядела его с головы до ног.
— Весной к нам приедут важные гости.
— Кто?
— Одна барышня… вернее, две. Из Копенгагена.
Олине сжала губы и приложила к ним палец. Еще во времена его детства это означало, что Олине думает.
Он не мешал ей.
— Это не просто барышня, верно?
— Нет, не просто.
Олине скрестила на груди полные руки, глаза у нее стали веселыми.
— Как ее зовут?
— Анна Ангер.
— Анна. Христианское имя. И что же эта Анна будет делать в Рейнснесе?
Вениамин покраснел как рак.
— Ее сестру зовут София. Они приедут в гости, — ответил он.
Олине наморщила лоб, пропустив его слова мимо ушей.
— Наконец к нашему Вениамину приедет дама. Что ж, ты ведь уже взрослый. Больше тридцати. Одинокий отец, а одинокому плохо. Сам Бог это сказал.
Она энергично кивнула головой. Словно посоветовалась с Господом, и он с ней согласился.
— Обручение будет здесь?
— Успокойся, Олине. Ко мне просто приедут гости. Она никогда не была на севере. Их отец профессор, я у него учился.
— Настоящая профессорская дочка? Спаси и помилуй! Что едят профессорские дочки? Бедная я, бедная! В Рейнснесе будет, как в прежние времена. Важные гости, телячий бифштекс и двенадцать человек за столом. И поздний обед. Придется нанять еще одну служанку. Господи, дай силы справиться! Я уже так давно…
Олине сияла, она была довольна.
— Я хотел с тобой посоветоваться.
— О чем?
— У них, наверное, будет много вещей. А комната для гостей небольшая…
— Комната для гостей! Для профессорской дочки с сундуками платьев, картонками для шляп и всякой всячиной? Ни в коем случае! Тебе придется освободить залу. Эка важность, что ты доктор! Она будет жить в зале, и точка! У тебя нет ее фотографии?
— Нет.
Олине вздохнула и осторожно поправила повязку на ноге.
Вениамин тоже вздохнул.
— Она красивая?
— Да. И ее сестра София тоже.
— Бог с ней, с Софией. А Анна веселая?
— Нет, не знаю.
— Красивая. Но не слишком веселая?
— Она всегда очень серьезная, почти всегда, — признался Вениамин. И начал старательно перевязывать Олине ногу.
