— Нет, мы не брат и сестра. Мы с тобой вместе выросли, но мы не брат и сестра! Я приблудная дочка лопарской девки. А ты наследник Рейнснеса, который поехал в Копенгаген, чтобы выучиться на доктора!
Вениамин хотел открыть ей, чей он сын на самом деле. Хотел сказать, что любит ее. Но как-то не получилось.
— Кто говорит про лопарскую девку? — У него не хватило духу произнести слова «приблудная дочка».
— Моя свекровь.
— О такой свекрови нечего жалеть.
— Я и не жалею. Поэтому я живу здесь и шью для богатых.
— Ты злишься?
— На что?
— Например, на жизнь.
— Нет, что от этого изменится?
— А я иногда злюсь.
— Ты? Впрочем, важно не как человек живет, а как он к этому относится.
Вениамин решил не продолжать эту тему.
Через некоторое время она сказала:
— Он ко мне посватался.
Вениамину стало неприятно.
— Правда?
Она смотрела ему в глаза.
— Что мне ему ответить?
— А что тебе говорит сердце? Оно единственное не ошибется.
— Ты в этом уверен?
Ханна шла напрямик. Ему следовало поостеречься.
— Всегда можно найти выход, тебе необязательно…
— Я жду неделями, чтобы мне заплатили за работу, потому что боюсь сказать, что мне нужны деньги. Боюсь, что богатые дамы рассердятся и больше не придут ко мне со своими заказами.
Вениамин встал. Остановился за ее стулом.
Словно обжегшись, Ханна вскочила и положила шитье на стол.
— Ты уже уходишь? — спросила она.
Не думая, что делает, он обнял ее. Сколько он помнил, за последнее время он не обнимал никого, кроме маленькой Карны и больных.
Теплая, живая, свежая кожа! Он уткнулся носом ей в шею. Брошка Вилфреда Олаисена царапнула ему щеку.
Вениамин крепко прижал Ханну к себе.
Она замерла, словно не могла поверить в случившееся. Потом ее руки высвободились и приподняли его лицо, она вопросительно смотрела ему в глаза.
Вениамину было приятно ощущать ее близость. Ему было так приятно! Он пробормотал ее имя. Прикоснулся губами к шее, к щеке. Крепко прижал к себе.
Ханна, казалось, приняла решение. Она вырвалась из его рук и прислонилась спиной, к стене. Глядя на него, она с трудом переводила дыхание, словно только что закончила какую-то тяжелую работу.
— Ты должен понимать, Вениамин, что такие игры мне не по средствам. Ставка для меня слишком высока. А мы с тобой… — Она замолчала, поправляя воротник дрожащими пальцами.
Он подошел к ней и неосторожно повторил:
— А мы с тобой?
Она так сильно ударила кулаком по стене, что стена загудела.
Вениамин остановился, не дойдя до нее; смотрел он на потертые половицы.
