Наконец она разложила платье там, где было посветлее, и в лицо ей ударил аромат лета. Чужой и в то же время знакомый.
Сперва Карна решила, что это обыкновенное платье из красного бархата с длинными рукавами и черным кружевным воротником.
Но вот платье расправилось и село.
Перед ней сидела женщина с длинными волосами и протягивала к ней руки. Звякнули браслеты. Тихонько, только для Карны. Они блестели в полумраке, и их было больше, чем она могла сосчитать.
Карну начало мутить. Руки и ноги сделались ватными, в ушах послышался знакомый звон. Она поняла, что сейчас у нее начнется припадок.
И тут же всем телом ощутила неровность половиц.
Наконец к ней вернулось сознание, перед глазами плыли красные и черные пятна. Тупо болела голова. Карна обнаружила, что во время припадка прикусила язык. Шея и лицо были мокрые и липкие. Изо рта текла слюна.
Карна попыталась ее вытереть, но безуспешно. Ей было холодно. Обхватив себя трясущимися руками, она ощутила мягкий бархат. Она лежала у кого-то на коленях. К ней прикоснулись руки, теплые, осторожные, с поющими браслетами.
Карна зажмурилась. Потом открыла глаза и посмотрела в лицо женщине, чей портрет висел над пианино. На ней было такое же платье. Но здесь оно было настоящее.
Бабушка Дина держала ее в объятиях и ждала, чтобы она очнулась.
Значит, бояться нечего, подумала Карна и снова закрыла глаза. Тогда она услыхала голос:
— Я знала, что когда-нибудь ты придешь сюда.
— Ты ждала меня?
— Конечно.
— Я бы пришла раньше, если бы знала, что ты здесь, — слабым голосом проговорила Карна.
— Тебе было бы не поднять крышку лаза.
— Сегодня она была поднята. Это ты?..
— Или кто-то другой.
— Как же я подниму крышку, если захочу снова прийти сюда?
— Попроси Вениамина, он поднимет.
— А если он не захочет?
— Ему придется.
— Почему?
— Ты ведь уже вытащила меня из чемодана.
По лесенке поднялась Бергльот, она испуганно звала Карну.
Карна неподвижно лежала в бархатных объятиях.
Ее отнесли вниз, в ее комнату. Через открытую дверь Карна слышала, как Бергльот бранили за то, что она оставила лаз открытым.
Стине, по обыкновению, сидела у постели Карны, читала вслух «Отче наш» и поила ее отваром из манжетки.
— Вы должны привести с чердака бабушку Дину, — проговорила Карна между двумя ложками.
Взрослые, не понимая, с испугом посмотрели на нее.
Она начала вырываться и отказалась пить отвар.
— Господи, спаси и помилуй! Наверное, она видела привидение! — прошептала Бергльот.
Карна поняла, что ей придется простить их. Ведь они ничего не знали. Она вспомнила, как Олине однажды сказала:
