Банк посчитали грубо: девяносто тысяч. Вварились все, за исключением Грицко. Хачик, естественно, кинул туза себе и сдал карты.
Двести семьдесят тысяч в банке, большинство присутствующих первый раз в глаза видели такие деньги, и по азартной натуре все пошли на риск. Вварившиеся играли ва-банк. Семен Иваныч сидел без очей и досадно прошел штукой. Тамбовский кинул потолок, выгребая последние сорок две тысячи, остался с одной, Нуржан с улыбкой также положил сорок, отлично зная, что карта у напарника, и деньги не уплывут. Илья и Алмаз также прошли, Хачик покрыл, так как Семен Иваныч с первого потолка спасовал и сидел душевно разбитый. Первым открыл Хачик тридцать два очка, воцарилась гробовая тишина, слышно было лишь прерывистое тяжелое дыхание, и игроки один за другим дрожащими руками покидали карты на центр стола прямо в банк. Только Илья сидел, так и не посмотрев карты. Хачик расплылся в самодовольной улыбке, и Илья посмотрел на свои две десятки и вальта. Повара, стоявшего сзади, пробил пот, брови судорожно задергались. Илья, свернув карты, раздвинул три туза. У Повара чуть глаза из орбит не вылезли, всякое он видел в своей жизни, но подобный трюк впервые. Хачик тем временем протянул руки, чтобы сгрести банк, сказав:
- Мое.
- Рожа не треснет, а? Кутузов сраный! - громко рявкнул Илья.
Хачик застыл с протянутыми руками от неожиданной прыти Интенданта, подобным образом с ним никто не разговаривал, поэтому он был растерян. У Повара вспотели ладони и пересохло в груди, он также не ожидал подобного поворота событий.
Илья небрежно бросил трех тузов.
Шерстяной, оперевшись о стул, на котором сидел Хачик, как пружина взлетел на стол и хотел схватить Повара правой рукой, так как он, подняв руки, загородил Илью. В это мгновение Муса, несмотря на большой вес, как пантера, описав в воздухе сальто, приземлился на стол с перехваченной кистью Шерстяного, крутанул его вокруг своей оси и, перевернув в воздухе, ударил о колено. Раздался хруст переломанного позвоночника, и Муса бросил его прямо на банк, несколько купюр взлетело и плавно опустилось на пол. Шерстяной лежал с широко открытыми глазами и ртом, пытаясь вдохнуть в легкие хоть немного воздуха. Дальше события развивались с такой же скоростью. Из угла вылетел Саквояж, до сих пор остававшийся вне поля зрения. Руслан так же, как и Муса, сделав сальто, с разворота врезал ему пяткой под ухо, удар оказался настолько мощным, что ноги Саквояжа оторвались от пола, и он залетел в угол с переломанной шеей.
