На этой неделе полный штиль, никаких трупов. Можно подумать, что маньяк тоже отправился куда-нибудь отдохнуть. Или замышляет какую-нибудь гадость. Марсель оптимизмом не отличался.
Он взглянул на часы. Еще один прошел. Вечером тренировка вместе с приятелями. Закончится поздно. Мадлен, наверное, уже поужинает. Тем лучше. Адвокат сказал, что получение развода — вопрос недели, не больше. Но нужно быть дома, в семье. Так лучше для суда.
Жан-Ми, Паоло, Жаки и Бен уже сидели в машине. Жан-Ми нажал клаксон, прервав ход его мыслей. Марсель показал на циферблат. Беззвучно проговорил, отчетливо шевеля губами: «Десять минут». В машине хохотали. До Марселя сквозь шум уличного движения долетали обрывки разговора:
— Представляешь, эта тетка продержалась неделю, целую неделю, без жратвы, питья, в полной темноте!
— Я бы сошел с ума, наверное…
Внедорожник резко подал назад, врезавшись в бампер стоявшей позади него «панды». Звон разбитой фары, Марсель двинулся к машине. В отчаянии. Отличный ему уготован вечерок!
Рамирес еле волочил ноги. Лаборатория сменяла лабораторию — он побывал уже в четырех. Но эти поиски не лишены интереса. Рамирес всегда любил науку. Подумать только, как мало все мы значим… Может быть, мы просто подопытные кролики Господа Бога… От этой ужасной мысли Рамиреса, несмотря на жару, пробрала дрожь. В конце концов, он делает свою работу. Жан-Жан будет доволен. А он, Рамирес, спокоен.
Результаты проверки ничего не дали. Нужно было продолжать поиски. «Думать дальше». Жан-Жан пробежал глазами список, который протянул ему Рамирес. Список служащих, уволенных из научных лабораторий, работавших «с живым материалом» в последние пять лет. Хорошо, он проверит фамилии, адреса и так далее — обычная рутина. Но Жан-Жан сгорал от нетерпения.
— Я горю, Мелани, горю!
— Но, капитан, не сейчас же!
Коротышка нервничал. Его мучил голод. Жуткий голод. Он метался по гостиной, пиная пустые банки из-под пива. Он не мог усидеть на месте. Взял ключи, лежавшие на столе. Вышел. Ночь была жаркой. Липкой. Он направился в район порта.
Разбитые пивные бокалы перед стойкой бара. Музыка, оглушительными волнами льющаяся из открытых машин. Лица, блестящие от пота и косметики. Хохочущие немцы. Взвинченные байкеры на грани стычки. Цветочницы с охапками роз, монотонно расхваливающие свой товар. Какой-то тип, фальцетом тянущий фолк, его завывания перекрывал саксофон, на котором играли перед соседним баром. Грохот мотоциклов. Перебранки. Свист. Плач ребенка.
