Труднодоступность — главное преимущество острова Коули, с точки зрения Уайлдера, но его привлекали сюда и красоты природы, не говоря уж о возможности увидеть массу интересных вещей. На юго-западе, где находится залив, узкая полоска каменистого берега переходит в источенные ветром утесы из песчаника высотой футов двадцать пять. От устья залива через густые заросли черной ольхи, сосен и кедров проложено по всему острову несколько тропинок. Одна из них ведет на северо-восток, к песчаным пляжам и целой цепи озер, образующихся во время прилива. По другой можно дойти до старинного маяка, построенного на вершине утеса.
Фрэнк надеялся: когда его пленница смирится со своей участью и согласится принять его условия, они могли бы добраться до берега на резиновой лодке и побродить по острову в свое удовольствие. Правда, прежде он собирался походить под парусом среди других необитаемых островков, но теперь самое разумное — поменьше высовывать нос из заливчика. Однако в чем Фрэнк не сомневался, так это в том, что от бесконечного сидения на яхте они со Сьюзен могут просто спятить.
Сьюзен… Диву даешься, как быстро отпало официальное, хотя и более подобающее обращение — «миссис Ранделл». Раньше Фрэнк никогда не допускал фамильярности с людьми, которых ему приходилось защищать. Он знал, как важно в отношениях с клиентом не выходить за официальные рамки. Но он не припоминал, чтобы кто-то еще бросался ему на службе в объятия. Не доводилось ему, кажется, и раздевать своих подопечных. Конечно, все это было проделано исключительно в интересах клиентки, но если этого недостаточно, чтобы позволить себе доверительно называть человека по имени, тогда он вообще в этой жизни ничего не понимает. А может, нарушив положенную дистанцию, он теперь просто ищет оправдание? Но как, скажите на милость, он смог бы соблюсти проформу в создавшихся условиях?
Взглянув на часы, Уайлдер огорчился, что пропустил время, когда собирался навестить больную. Он поспешил спуститься в каюту.
Фрэнк надеялся, что температура упала. К сожалению, Сьюзен не становилось лучше. Она металась в жару весь остаток дня и всю ночь. Показания термометра, который Фрэнк осмелился ей предложить и не встретил протеста, неизменно колебались вокруг ста двух градусов по Фаренгейту. Ртутный столбик опускался лишь на одно-два деления всякий раз, как Сьюзен принимала очередную дозу аспирина, но через пару часов возвращался на прежнюю отметку. Фрэнк даже переодел ее: сменил тяжелый свитер на легкую футболку — причем больная и тут не возражала, — умыл ей лицо и обтер руки холодной водой, но ничего не помогало.
