Благодаря судьбу за ясную, относительно спокойную погоду, Фрэнк выключил двигатель и поднял паруса. Устроившись за штурвалом, он улыбнулся, когда ветер подхватил белые крылья «Утренней звезды» и яхта почти бесшумно заскользила по мелким волнам. У него мелькнула мысль о женщине, спящей внизу. Как было бы хорошо, если бы она была сейчас рядом. Ветер трепал бы ей волосы, и в глазах отражались звезды. Он обнял бы ее одной рукой, а она положила голову ему на плечо и…
Улыбаться расхотелось. Фрэнк открыл ящичек и достал термос, который наполнил утром. Кофе уже немного остыл, но все еще был горячий. Сейчас его устроил бы и холодный, лишь бы помог продержаться всю долгую ночь. Жаль только, кофе не убережет от мыслей о Сьюзен Ранделл. Тогда б ему цены не было.
К сожалению, в одиночестве, окруженный темнотой, Фрэнк, похоже, мог думать лишь о Сьюзен. Поборовшись немного с собой, он прекратил всякие попытки переключиться на что-то другое.
Она не хотела просыпаться. Где-то в глубине сознания Сьюзен понимала: вставать надо. Однако что-то удерживало ее, не давало открыть глаз — ею владел страх. Но почему? Вспомнить ничего не удавалось. События вчерашнего дня невозможно воскресить в памяти, разве что кроме одного… встречи с Эндрю. Такой горячий и всамделишный, он сжимал ее в объятиях. Только ведь Эндрю мертв…
Выходит, она тоже умерла? Сьюзен смутно припоминала, как идет по длинному черному коридору, в конце которого слепящий свет. Она чувствует всю неестественность происходящего. И тут замечает Эндрю. Он стоит в тени, ждет ее. Его руки обнимают Сьюзен, он крепко прижимает ее к себе, и она твердо знает: все теперь будет хорошо.
Как ни странно, но ощущения, что ее земная жизнь кончилась и она вознеслась на небеса, не было. Судя по тому, как она себя чувствовала, скорее можно было предположить, что она грешница, попавшая в ад. Голова раскалывалась; перед закрытыми глазами плывут красные круги, но самое страшное — будто исчезла опора и все вокруг ходит ходуном. Сьюзен опасалась, как бы ее не стало тошнить. В общем, если постель немедленно не перестанет взлетать вверх-вниз и раскачиваться из стороны в сторону, ей будет совсем худо, да нет, она просто развалится на части.
Странно… ведь кровать — не качели. Дома с ее кроватью ничего подобного не происходило, насколько ей известно. Возможно, теперь она в чьей-то чужой постели?
Веки словно слеплены клеем, но Сьюзен заставила себя открыть глаза. И сразу же пожалела об этом. В висках мучительно застучало, голова закружилась совсем невыносимо, и тоска сильнее сжала сердце. Может быть, она еще не на том свете, но уж наверняка умирает. И, безусловно, не дома.
