Жулин еще раз осмотрелся. Если незваный гость спустится с холма, то он обязательно пойдет между этих двух деревьев, потому что справа и слева от них густеют заросли. Трещать сучьями никто не будет.
Он вернулся, растянулся на траве и, к великому неудовольствию Стольникова, заговорил:
– Помню, учился с нами науке освобождать оккупированные территории некий Дима. Фамилии его называть не буду, скорее всего, жив человек, так что пусть ему не икается. Ну вот, в одно прекрасное сентябрьское утро, перед занятиями по тактике, отправился данный военнослужащий за картами. Три года он беспристрастно и ответственно справлялся с должностью их разносчика. Перед каждым полевым занятием он убывал в секретную часть, где ему торжественно, под роспись, конечно, вручали топографические карты, выпущенные еще году этак в сороковом. Ясен пень, секретности в них оставалось, как сала на собаке. Это был скорее постапокалиптический чертеж, на фоне которого мы должны были заниматься сталкерятиной с всамделишными автоматами и в сапогах. Так нам прививали любовь к военным тайнам. Мы выходили в сибирские просторы, играли там в карточную игру под названием «Синие дрючат красных и отходят», но самым решительным образом не могли привязаться к местности. Окажись такая карта в руках хана Кучума, быть бы Новосибирску столицей Африки. Многие во время тех занятий морально истощились и потеряли веру в непобедимость Красной Армии. Особенно те, кто был силой взят из аула в качестве будущих курсантов военно-политического училища. Они клялись хлебом, что еще никогда в жизни им не приходилось самоопределяться в пространстве, где снег при ходьбе заваливается за воротник даже в отсутствие пурги.
– Подожди, дорогой!.. – привстал на локте Мамаев. – Какое военно-политическое училище? Ты чего там плетешь, прапор?
Стольников рассмеялся. Биография прапорщика Жулина была ему хорошо известна.
– Это я сейчас прапорщик, – не обижаясь, пояснил Жулин. – Но два года учился в военном училище. Пока не выперли.
– А за что выперли-то? – поинтересовался Ключников.
– За драку его выперли, – пояснил Стольников. – На втором курсе в кабаке какому-то нефтянику морду набил, а чтобы остальные не дергались, воткнул в столешницу ножку стула.
– Как это – воткнул? – Мамаев похлопал глазами.
– Вот так и воткнул. А потом сжал зубами стакан и начал стеклом хрустеть. Приехали менты, и учеба Жулина закончилась. Тем, кто ест стекло, не место среди офицеров. Хотели в психушку отправить, но начальник училища смилостивился и отослал его в войска. Потом Олег подался в училище прапорщиков. Они стекло жевать любят.
