– Стольниковых. Таких, каким вы его описываете. Позвольте мне представить мужчину образованного, умного, решительного и благородного… Бескорыстного и не жестокого… Смешного и отважного… Позвольте мне его представить… Я хочу, но… не могу. Отважен и силен – да. Умен и образован – тоже да. Вместе – нет. Вы все придумали…
Лоскутов уставился в темноту, туда, где яростно блистал прекрасный взгляд.
– Таких действительно не бывает. Он такой один.
Девушка опустила глаза и принялась теребить складку на блузке. С каждым часом она все меньше и меньше походила на известную своим строптивым нравом воительницу за права человека, сумасбродную дочь известного на Северном Кавказе генерала. Прислушавшись к себе, она подумала, испытывает ли от этого дискомфорт. Ничуть. Ей нравилось это состояние, потому что только сейчас она начала понимать, что эти ощущения – ее, родные. А все, чем она жила ранее – необходимая для женщины ее положения обертка. Эта обертка разворачивалась тем стремительнее, чем больше она узнавала о мужчине, скрыть от себя истинные чувства к которому была уже не в силах.
Это было удивительно. Испытывать притяжение к мужчине, встретившись с ним лишь два раза… Это было удивительно, и тем сильнее были эти чувства.
– Я просто не верю. Ваши слова рисуют человека тонкого, способного по первым нотам отличить Вагнера от Шумана.
– Кого от кого?..
* * *
Однако паренек оказался не из трусливых. Стиснул зубы и пошел напролом. Ногами не работал, понимая, что ноги противника длиннее и можно нарваться на хороший контрудар. Прыгать вокруг него, увлекшись красивыми движениями в замкнутом помещении, Стольников не хотел. Перед ним один из тех, кто бьется до последнего, а главная задача прорваться в НИИ, а не квасить носы всем людям Ждана. Крепыш был меньше ростом, и руки, соответственно, короче. Стольников резко разорвал дистанцию, а когда тот так же резко попытался ее сократить, поймал его на противоходе прямым правой.
Получилось очень хорошо и, главное, вовремя.
Парень сел на задницу, некоторое время посидел, словно размышляя о прожитом дне, и, качая головой, попытался ее поднять.
Не давая ему опомниться, Стольников с шагом вперед пробил ему ногой в челюсть. Сотрясение мозга и потеря сознания минут на пять обеспечены. Сдернув с него «М16» и переложив в карманы разгрузочного жилета запасные магазины, он бросился к перрону, стремясь преодолеть длинный коридор быстрее, чем в него войдут люди Ждана.
