Рувим, как выяснилось, подразумевал те самые книжонки в ядовито-ярких обложках про Эфиопию, которые я видел у него во время прошлого визита в «Мена-Хаус». Издания эти показались мне совершенно несерьезными по сравнению со старыми переплетенными в кожу учеными фолиантами на восточных языках, с которыми у меня всегда ассоциировался Рувим и которые во многом и создали почву для нашей дружбы.
Книга, заинтересовавшая Рувима больше прочих, — он настаивал, чтобы я занялся в первую очередь ею, — была недавно изданным произведением Грэма Хэнкока под названием «Ковчег Завета».
Мы вернулись за наш столик в слабо освещенном уголке сада; Рувим упрашивал меня прочитать Хэнкока, пока он, Рувим, не уехал из Египта. Ему хотелось узнать мое мнение об этом произведении. Судя по книге, есть шансы обнаружить Ковчег в Эфиопии; по мнению Хэнкока, он именно там.
— Я сильно подозреваю, что от такой книги нам пользы не будет, — ворчливо заявил я, засовывая руки в карманы своих потертых штанов. — Может, она и интересная, но это не научная статья, а популярное издание.
Я неохотно вынул руки из карманов, взял книгу, которую нетерпеливо совал мне Рувим, и прочитал надпись на обложке:
— «Эта книга раскрывает величайший секрет трех последних тысячелетий». Ну и ну! Вот так заявление. Сразу видно — наукой тут и не пахнет.
Я перелистал страницы.
— Языков автор не знает. Эдвард Уллендорф, мой старший коллега по Институту изучения Востока и Африки, часто говаривал: нельзя понять что-нибудь про Эфиопию, не владея ее языками. Уллендорф знает их все. Читать вот это — только зря время терять. Если мне понадобятся сведения об Эфиопии, проще снять трубку и позвонить Уллендорфу. Он про Эфиопию знает больше, чем сотня таких Хэнкоков. Дауд где-то прочитал, что Уллендорф разнес теорию Хэнкока в пух и прах.
Рувим взял мои руки и посмотрел на меня своими глазами-буравчиками:
— Прошу тебя, просто прочитай, и ты увидишь, тут кое-что есть. Может, он наткнулся на это случайно и совершенно незаслуженно. Возможно, он и сам ничего не понял по своему невежеству. Или ему ангел в ухо нашептал. Но кое-что там есть. Я чувствую!
По дороге к себе в гостиницу, сидя в «мерседесе», огорченный скорым отъездом Рувима, я задумался о его словах. Той же ночью, устроившись у себя на балкончике, выходящем на темную реку, и страдая от укусов москитов, я принялся за книгу Хэнкока. Рувим не так уж ошибался. Кое-что было не лишено смысла.
Одно из наиболее здравых предположений автора — что Ковчег вывезли из храма Соломона во времена правления презираемого всеми вероотступника Манассии (687–638 годы до нашей эры). Незадолго до того, как Ковчег оказался в Эфиопии, где, по утверждению Хэнкока, и был им найден, священники тайно доставили его на Элефантину, маленький островок на Ниле, расположенный недалеко от Асуана, сразу за первым порогом — на Ниле их называют катарактами. Что интересно — на Элефантине, предположительно во времена Манассии, построили иудейский храм. Эту идею стоило обдумать.
