Однажды утром, когда мы с Рувимом завтракали в саду, появился Дауд. Он энергично проковылял к главному входу гостиницы и с победным блеском в глазах крикнул: «Эврика!» Свой большой золотой крест и черную рубашку Дауд оставил в Сане; сейчас на нем были пиджак от черного костюма и непривлекательного вида фута, открывавшая бледные костлявые лодыжки. Когда он подошел, я разглядел нечто необычное. Волосы Дауда покрывала какая-то густая темная мазь, стекавшая по лицу жирными каплями.
— Дауд — именем Аллаха милостивого! — прости меня, но у тебя на голове, наверное, с полфунта топленого сала.
Дауд объяснил, что это масло из молока буйволицы. Ему дал его один бедуин, с которым он познакомился в автобусе по дороге из Саны.
— Тот малый так красиво накрашен, особенно глаза, и всю дорогу от Саны до Хаббана он держал руку на моей коленке, — хихикнул Дауд. — Похоже, я ему приглянулся. Он переживал, что перхоть — у меня иногда бывает — испортит мой костюм. Вот он и дал мне горшочек отличного топленого масла.
Потом Дауд указал на свою коротенькую юбку и театральным шепотом произнес:
— Камуфляж.
Видно, Дауду, как и Рувиму, Тарим представлялся гнездом арабского терроризма, и он наивно полагал, что хлопчатобумажная юбка поможет ему сойти за мусульманина из местных.
В Сане Дауд искал документы, относящиеся к своду литературы «исраилият» — произведений евреев, принявших ислам в седьмом-восьмом веках нашей эры. Среди самых известных авторов исраилият — Абу Кааб Аль-Акбар, который, как говорят, сопровождал Умара ибн Аль-Хаттаба, второго исламского халифа, во время его первой поездки в Иерусалим, а также Абу Райхан, состоявший, по слухам, в родстве по женской линии с пророком Мухаммедом. Еще один автор, арабский историк восьмого века Вахб ибн Мунаббих, почти наверняка был евреем по происхождению и родом из Южного Йемена, недалеко от Хадрамаута.
Дауд откопал множество арабских упоминаний о Ковчеге. Согласно некоторым из них, Ковчег спрятан неподалеку от Багдада, в Хальваде, бывшей некогда большим городом. Однако самый серьезный аргумент в пользу этой версии — сходство между названием города и одним из арабских названий Ковчега — «кайлвад». Такие примеры народной этимологии можно встретить по всему миру; я тут не склонен видеть подтверждения, что Ковчег когда-либо бывал в Багдаде.
В ряде арабских текстов говорится о «деревянном стуле» как о предмете, который носили в битву (в качестве залога победы) и который чтили шииты в первые годы ислама, вероятно, сознательно имитируя преклонение перед Ковчегом. Правда, и нельзя сказать, что этот самый «деревянный стул» не Ковчег — ведь Ковчег тоже был стулом, то есть Престолом Господа.
