В Плоском, на площади у церкви, собрались повстанцы. Многие с винтовками, а большинство — с вилами, косами, дрючками. Верховод Батурин — молодой, с хищным совиным лицом, с маузером на одном боку, с двумя гранатами на другом — долго не соглашался давать слово Голубенко. Батурина поддержал Кожемяченко — кряжистый тупоносый увалень, с глубокой ямочкой на подбородке, напоминавшем утиный клюв. Но из задних рядов повстанцев раздались голоса:
— Раз приехал, нехай говорит…
Голубенко, обнажив голову, встал на сиденье автомобиля. Рядом с ним находился комиссар 403-го полка молоденький розовощекий Леонид Владимиров. Выбросив вперед руку, Голубенко начал речь, обращаясь к главарям:
— Продажные шкуры, петлюровские прихвостни! Ваши братья своей кровью завоевали Советскую власть, дают отпор румынам на Днестре, а вы им нож в спину…
— Ну, ну, ты полегче на поворотах! — гаркнул Кожемяченко и достал из кобуры наган.
— Захрюкал гадина! Человека узнают по носу, свинью — по пятаку! Плевал я на царских палачей в царской каторге, плюю и на тебя, изменник, подлюка! Тебя, собака, не жаль, да вот с народом что? Забил ты ему паморки. Вместо того чтобы идти на румын-буржуев, заклятых врагов наших, ты поднял селянство против Красной Армии. Подумайте, люди, удавалось ли хоть одно восстание против Советской власти! Ни одно! На что был силен атаман Григорьев, а что сталось с ним? То же будет и с Кожемяченко. Одумайтесь, пока не поздно, сдавайте оружие, расходитесь по домам. Все вам простит Советская власть, но при одном условии — схватите зачинщиков, изменников…
— Дудки! — крикнул Кожемяченко и подал знак своим людям. Кавалеристы двинулись вперед, начали разгонять народ:
— На позиции, на позиции! Которые с оружием — в окопы, которые без оружия — по домам!
Тут взял слово спутник комиссара дивизии. Но его оборвал Батурин:
— Эй ты, Владимиров! Нашей веры человек, а кому продался? Чужакам — латышам, китайцам и прочим басурманам.
— Кого вы слушаете? — рассердился не на шутку Владимиров, хорошо знавший Батурина. — Это же не простой, а трехъярусный подлец. Все Плоское знает: своей подруге изменил — раз! Изменил своему другу Няге — два! Теперь изменил нашей боевой дружбе — три! Много не придется ждать — продаст он и вас, товарищи плосковцы!
И тут Владимиров, перегнувшись с машины, схватил Батурина за шиворот. Началась возня. Схватка привлекла внимание повстанцев. Когда снова наступила тишина, Голубенко извлек из кармана френча воззвание Келлера, начал его читать. Это даже понравилось Кожемяченко и его свите. Они не перебивали комиссара. Закончив чтение, Голубенко гневно крикнул:
