Некоторые даже анализируют его, в том числе и наши. Кроме того, все телестанции корпорации, пользуясь этим происшествием как предлогом, выпустили специальные программы, в которых рассуждают о былой мужской силе и доблести, исчезающей из этого мира. Прозрачно намекается, что без боевых искусств мужчины забывают о своем предназначении, что мужчина уже не тот и, вообще, мир дряхлеет. Короче, дешевый треп. Но этот треп сделает свое дело. При этом ненавязчиво демонстрируются фрагменты, тем или иным образом затрагивающие боевые искусства. Конечно, нам выдвинут кое-какие обвинения, но у нас хорошая адвокатская поддержка.
«Не такой уж это и дешевый треп», – подумал Тайгер, слушая Веласкеса.
– Мы учредили приз в двести тысяч долларов тому, кто напишет лучшую статью о том, что, не занимаясь боевыми искусствами, мужчина не может развиваться гармонично, – продолжал тот. – Заведомо полагаю, что это будет чушь, но с весьма серьезными аргументами. Некоторое время спустя все наши газеты, и не только наши, начнут выпускать ностальгические статьи о боевых искусствах, о славных ушедших временах, – Адамо иронично улыбнулся и, достав платок, промокнул лицо. Он потел, несмотря на кондиционер, работающий в полную силу.
Затем Адамо встал, видимо, темперамент не позволял ему долго сидеть, и продолжил рассказ стоя, опершись руками о спинку кресла:
– За короткое время нам удалось взбудоражить не только именитых бойцов, чьи имена преданы забвению, но и тех, кто постигал лишь первые ступени искусства, а также тех, кто делал деньги на боях и кто ходил их смотреть.
– Да вы присядьте, – произнес Тайгер.
Веласкес сел, не прекращая при этом говорить:
– Удалось склонить на свою сторону кое-кого из Конгресса, намекнув о будущих барышах, если дело, конечно, выгорит. Вы знаете, что мне это напоминает? – Адамо, не сводя круглых ореховых глаз с Тайгера, опять достал платок и вытер лицо. – Мне это напоминает аферы с картинами, когда галерейщик скупает полотна у какого-нибудь молодого, талантливого, но неизвестного художника. Света эти полотна не видят, свет, разумеется, их тоже.
– Почему? – спросил Тайгер.
– А потому, что галерейщик купленные картины не выставляет, а прячет.
– И с какой же целью? – поинтересовался Тайгер.
– Да, действительно, с какой? – Адамо на миг зажмурился, словно от удовольствия. – Ведь дело галерейщика продавать картины и зарабатывать деньги, а не засаливать произведения искусства, словно рыбу в бочке. Дело в том, что, пока картины лежат в мрачном подвале галереи, а к молодому художнику каждую ночь прижимается холодным телом безвестность, идет работа. То есть создается новая художественная концепция специально под эти картины. И вот, когда концепция окончательно разработана и вбита в бараньи головы ценителей живописи, на свет божий появляются эти картины. Они потрясают публику новым видением мира, свежестью и современностью. Они совпадают с тем, что созрело, благодаря умелой обработке, в головах критиков и ценителей живописи. К художнику приходит известность, к галерейщику деньги. Так что прием, который мы сейчас используем, далеко не нов.
