За пять месяцев до убийства
Лиля аккуратно вырулила машину и бесшумно остановилась на стоянке у бассейна. Кроме ее «вольво», здесь уже были две иномарки и вишневая «девятка». Февральское утро потрескивало снежком и бодрило легким морозцем. Голубизна неба и слепящий свет солнца отражались в каждой снежинке, заставляя жмуриться от сверкающих переливов белого великолепия. Большая река спала под толстым слоем льда, и набережная, вид на которую открывался отсюда, казалась в этот час совершенно пустынной. Зато на льду то там, то здесь сидели возле своих лунок рыбаки, и у Лили при взгляде на них потеплело на душе: она не была заядлой рыбачкой, но, так же как и они, она любила эту реку и все, что с ней было связано. Припарковав машину, Лиля взяла с заднего сиденья свою спортивную сумку и, стуча каблучками, быстро поднялась по ступенькам. Сбросить в раздевалке легкий меховой полушубок, брючки и свитер было делом пяти минут, но Лиля в предвкушении предстоящего праздника от встречи с водой растягивала наступление радостных минут, раздеваясь как можно медленнее. Надевая резиновые шлепанцы и шапочку, она с удовольствием заметила, что в душевой никого нет, а значит, можно стоять под прохладными струями сколько захочется. Лиля любила воду вообще — в реке, в море, в бассейне, в ванне, в душе, одинаково радуясь ей, как доброму другу.
«Надо было мне, наверное, родиться гусыней, — смеялась она про себя. — Вот бы и было вечное счастье! Ну, допустим, не вечное, — тут же поправила себя Лиля, — до какого-нибудь рождественского ужина. Но разве у людей не так? Живем себе, живем, гадаем о том, что будет впереди, надеясь и веря, что там только хорошее, и вдруг — бац — оказывается, что самое хорошее уже было в прошлом. Гуси в этом смысле мудрее, — усмехнулась Лиля. — Они просто живут, радуясь, что живы.
А что, — подумала она, подставив лицо под приятно щекочущую воду, — жизнь — это вот этот душ и есть. И если я могу наслаждаться им, значит, я наслаждаюсь жизнью».
Она фыркнула напоследок и с сожалением выключила воду. Натягивать купальник на мокрое тело было удобно, он легко растягивался и потом плотно облегал тело. Черный, так называемый закрытый, купальник Лиле был очень к лицу, еще больше оттеняя изумительную белизну ее кожи и изящную хрупкость фигуры. Яркие белые волосы не позволяли черному цвету превратиться в мрачный траур, оставляя его классическим и изысканным. Лиля сняла шапочку, намереваясь купаться без нее вопреки всем инструкциям: резиновая, она делала купание каким-то синтетическим, искусственным. Лиля понимала, что на самом деле это не так уж и далеко от истины, ведь бассейн и есть искусственный водоем, но думать об этом совсем не хотелось, и то единственное, что могло испортить ей свидание с водой, без долгих раздумий оставлялось в раздевалке.
