— Только их там днем сроду не бывает, — вмешалась в разговор девочка. — Вы зря, тетенька, идете. А вы им кто?
Пожилая женщина быстро одернула девочку:
— Это не наше дело, Верочка. — Потом она обратилась к Жене: — Хотя Верочка правду сказала: их там днем не бывает. Вы разве не знаете? — Она пытливо посмотрела на Женю.
— Да откуда мне знать! — Женя сделала вид, что рассердилась. — Мне телеграмму им отдать надо! А по вечерам тут ходить — еще прибьют! — Женя сочиняла на ходу.
— Это точно, — неожиданно обрадовалась женщина. — А я сразу поняла, что вы не ихняя. Эти все больше на машинах своих приезжают, да так, что музыка на весь поселок гремит. По всем ночам, как возьмутся, так спасу нет! И ведь как хорошо мы тут без них жили! Считай, весь этот новый квартал и есть чумовой! Новые русские! Тьфу, прости меня Господи, какие они новые? Хулиганье, только что богатые. Одно спасение, что они сюда редко приезжают. Так что вы еще находитесь за ними.
Женщина сочувственно покачала головой, и они с девочкой пошли дальше. Щенок, то и дело оглядываясь на Женю, бежал за ними следом. Женя свернула в указанный ей переулок, но тут же с неудовольствием заметила, что переулка как такового просто не было: дома располагались как вздумается, словно зубья у поломанной расчески — одиноко и голо. По всему было видно, что застраивался этот район беспорядочно и даже хаотично. Женя вдруг увидела на одном из домов номер и обрадовалась этому, как большой удаче: нужный ей дом оказался следующим. Но из соображений конспирации она решила не подходить прямо к нему и свернула к небольшому деревцу, которое так кстати оказалось поблизости.
Тень от него была хоть и невелика, но Женя за несколько часов сегодняшнего утра научилась ценить обычные человеческие радости, а потому деревцу этому среди черной земли под ярким, уже начинавшим припекать солнцем была рада, как оазису в пустыне.
Дом Андрея хорошо просматривался со всех сторон, так как не имел не только сада-огорода, но и элементарного забора его хозяин не удосужился соорудить. «Наверное, некогда было», — подумала Женя, помня, что о покойниках говорят либо хорошо, либо никак.
Дверь коттеджа выходила на улицу, не было ни веранды, ни какого-нибудь плохонького навеса. Стояла такая тишина, что Женя засомневалась: а есть ли тут живые? Никто ниоткуда не выходил, и даже просто прохожих Женя пока не увидела. Никаких лавочек-скамеечек тут и в помине не было, и, сбросив когда-то белые босоножки, Женя осталась стоять босиком.
