Постепенно тьма рассеялась. Вдалеке, за болотами, из-за редеющих туч выглянула луна. Вода засверкала: то серебристая волна, то черная тень… И лишь тогда я разглядел вокруг моей лодки то, что показалось мне вначале сотнями крокодилов. Их морды едва поднимались над поверхностью реки и глаза сверкали в призрачном лунном свете.
Чтобы не закричать, мне пришлось напрячь всю свою волю. И я понял, что это уже начало моего видения: иначе такие твари давно перевернули бы мою лодку и сожрали меня. Да и в любом случае их было слишком много, чтобы принять их за существа, созданные природой.
И, только нагнувшись, чтобы бросить якорь, я увидел совершенно ясно, что это были даже не крокодилы. Человеческие тела, бледные, как у утопленников спины и ягодицы… Это были эватим — посланники бога реки. Их никто никогда не видит, как мне рассказывали, кроме тех, кому суждено вскоре умереть, или тех, с кем желает говорить бог реки.
Значит, отец говорил правду. Видение было. Или же мне предстояло умереть — очень скоро и на этом самом месте.
Отталкиваясь веслом, я очень осторожно отогнал лодку немного в сторону. Эватим отплывали в стороны, освобождая мне путь. Я ни одного не задел концом весла. Я услышал, как в темноте, позади меня, кто-то спускается по лестнице в док. Затем в воду плюхнулось что-то тяжелое. Эватим зашипели, все как один. С таким звуком зарождается сильный ветер.
Много часов, как мне показалось, лодка шла среди свай и столбов; временами я нащупывал путь веслом. И вот наконец я оказался в открытых и глубоких водах. На некоторое время я вверил лодку течению и оглянулся на Город Тростника, притаившийся среди болот, подобно огромному дремлющему зверю. Кое-где мерцали фонари, но в городе было темно. По ночам здесь никто не выходит, потому что на закате комары начинают летать целыми тучами, плотными, как дым, и еще потому, что на болоте полно привидений, поднимающихся из черной топи, словно туман. Но в первую очередь люди страшатся встречи с эватим — крокодилоголовыми слугами Сурат-Кемада, что выползают в темноте из воды и шагают, будто люди, по пустым улицам города, волоча за собой хвосты.
Там, где город подходил к глубоким водам, стояли на якоре корабли — это были круглобокие, нарядно разрисованные суда, поднявшиеся по реке из Города в Устье. На многих ярко горел свет, оттуда доносились музыка и смех. Матросам из дальней страны чужды наши обычаи, и наших страхов они не разделяют.
