– А в чем вы грешны?
– В чем? – она все разглядывала свой бокал. – Есть в чем. Без греха людей не существует.
– За знакомство, – предложил он тост.
– Давайте попробуем, – едва приметно улыбнулась она.
Улыбку он увидел. И это его обнадежило.
– Может, мы продолжим знакомство где-нибудь в другом месте? – предложил он. – Где совсем нет людей.
Вот тут улыбка у нее и исчезла. И он подумал, что, наверное, поспешил.
– У вас или у меня? И сразу в постельку?
– Ну, почему сразу? – он сделал вид, что обиделся. – Мы могли бы просто посидеть возле моря. Только вы, я и плеск волн.
Он действительно не думал сейчас о постели. Хотя, конечно, если бы девушка его пригласила, он бы не отказался. Однако он настолько за последние дни вымотался, что вполне согласен был и на простое общение. Особенно, когда в роли собеседницы выступала такая очаровашка.
На какое-то мгновение ему показалось, что девушка поверила в его искренность.
– Вы симпатичны, – она скользнула взглядом по его лицу и отвела глаза. – И я бы, наверное, согласилась посидеть с вами у плещущих волн. Но…
– Но? – он не мог скрыть сожаления.
– Но не сегодня.
– Вы кого-то ждете?
– С некоторых пор ожидание – это мое обычное состояние.
– И долго продлится это ваше состояние?
Девушка снисходительно хмыкнула:
– Уж на сегодня продлится. Это точно. А вот завтра…
– А завтра… – глаза у него загорелись.
– А вот завтра мы могли бы.
– Вы не «отшиваете» меня… таким образом?
– Нет, «не отшиваю».
– Ладно. И где я смогу вас увидеть?
– Я всегда здесь. Вечером.
Он уже поднимался, чтобы покинуть ее, когда она еле слышно произнесла:
– Если ничего не случится.
И все же он добился своего. Пусть и с переносом на завтра. Правда, он не знал, что его ждет, когда он вернется к Илье.
Видение в образе прекрасной девушки исчезло. И появилось новое. Илья говорил, словно робот, которому заложили программу, и он этой программе неукоснительно следовал. Слова выплескивались из темноты и будто током ударяли в мозг Леонида.
Убей, убей…
Леонид сжимал виски ладонями и стонал. Затем вновь возвращалось милое лицо. И Леонид затихал, словно младенец, почуявший присутствие матери.
Так он и ворочался на диване, поочередно то расслабляясь, когда видением была прекрасная незнакомка, то напрягаясь, когда возникал иной образ – жесткого безжалостного Ильи.
В конце концов Леонид уснул. Но даже во сне он не нашел спокойствия. Он часто вздрагивал, губы разжимались, и с них срывалось что-то неразборчивое. Такой беспокойный сон у Леонида был впервые в жизни.
