Ника бежала вверх по стройному ряду выбеленных ступеней в прибежище Радужной Надежды — северо-западное крыло храма, где учились ауральные маджикайи. Девушка думала о матери, которая до остатной капли крови защищала вверенную ей младшую группу. Сердце забилось, словно пойманный мотылек в ладонях, когда остановившись в холле, Ника увидела тело Люмены Верис. Светлые волосы, что еще утром были, придирчиво уложены в изящную прическу, разметались небрежными локонами по лицу и груди женщины. Мать Ники лежала, словно разбитая фарфоровая кукла, точеная фигура которой была окружена коралловым ореолом разорванных бус, таких же алых, как и кровь на ее белоснежном платье. Горло дочери сдавил немой крик, она подбежала к телу женщины, но вдруг, ее словно обожгло чье-то невидимое прикосновение. В тени полуразрушенного астрального купола стоял сигнатурный маджикай Грегори Фрост. Мужчина равнодушно смотрел на тело Люмены Верис. Уже тогда Ника поняла, что никогда не забудет эти беспроглядно-черные глаза, в которых ей показалось, обитает самая лютая злоба. Еще вчера этот человек и ее мать были коллегами, обедали за единым столом, обучили одних учеников, а сегодня он беспощадно убивал друзей. Если бы Ника сразу заметила Фроста, то не была бы захвачена в невидимые путы древних рун и пентаграмм. Но не одна магия сковала дрожащее тело девушки — врасплох ее застало и горькое разочарование. В этот момент полыхал не только многовековой храм, сгорало беззаботное детство Никарии Верис.
Потолочина над головой девушки затрещала и, расколовшись на несколько частей, упала вниз.
Ника почувствовала, как расщепленная злым пламенем древесина, словно осиновый кол, вонзилась в ее сердце.
Девушка вздрогнула и проснулась. Убаюканная чередой нескладных имен и фотографий отвратительных троллей, Ника не заметила, как задремала. Ей давно не снился тот день, ее давно не терзали кошмары — назойливые и до отвращения похожие друг на друга. От подобных реминисценций долгое время и при помощи кропотливой психокоррекции девушка пыталась избавиться. Последние годы агент Верис находилась под пристальным наблюдением реаниматора Лонгкарда Лионкура, который по совместительству являлся ректором Института Милосердия. К сожалению, именно из-за его благорасположенности к этой юной пациентке, девушка однажды пристрастилась к транквилизаторам. Зато по причине экспериментального мастерства Лонгкарда хрупкий фундамент ее благоразумия не обратился в прах. Более того именно ректору Лионкуру Ника была обязана жизнью.
