— Много получат?
— Смотрите! Там и наши есть!
— Радист понятно. Нордический характер хочет показать. А что негритос на «Атлантике» забыл?
— Как что? Брови, ресницы и прическу. Видишь, в чалме, как индус?
— Пускай идет, — моряки гоготнули и вновь притихли.
Через интуитивный страх, злость на смелых, через досаду и неверие, через все другие тайные сферы загрубелых моряцких душ лезла к ним в сердца зависть к тем, кто шел спасать их судно.
— Загубят кого-нибудь и умоются.
Последнюю реплику никто не поддержал. Все смотрели, как вооруженный тугим шлангом Максаков один, не дожидаясь подкрепления, нетерпеливо ринулся в бой с огнем. Струя воды упала на горячую переборку, и она ответила злобным шипением. Клубы пара окутали коренастую фигуру бывшего боцмана, но он не сделал и полшага назад.
— Мне бы такого помощника! — воскликнул капитан Крокенс. — Я бы разогнал экипаж и плавал с ним вдвоем.
Группа старпома, к которой примкнул Максаков, с проводником Детатой прокладывала путь в верхние ярусы надстройки. Наиболее задымленные нижние помещения отвоевывала у огня группа Лобова. Ее вел негр Тэри. Он так рвался вперед, к машинному отделению, что готов был опередить разведчиков. Оказавшийся с ним в паре Лобов не раз сердито останавливал его и возвращал на палубу подышать свежим воздухом.
— Не лезь поперед батьки в пекло, сынок, — требовал Лобов.
Тэри согласно улыбался, а потом снова так спешил, будто оставил там, внизу, в машине, бесценное сокровище.
Русские не понимали его и не могли понять. Они не знали, что Тэри на самом деле оставил в машинном отделении самое ценное, что имел, — свою чистую совесть…
Поднять руку на такого человека! Бросить его перед лицом смерти! Так мог поступить только трус и предатель. Ему не смыть позора. Он до гроба обречен видеть перед собой окровавленное лицо механика Стоуна. Если бог есть, он должен совершить чудо. Пусть возьмет его, Тэри, но отпустит механика к красивой жене. У Тэри нет жены и не будет. Он не достоин девчонки, с которой купался в реке. Он не достоин жизни…
Чалма из бинтов на голове негра покрылась сажей и копотью, потемнела от пота. В груди кололо от дыма, туман застилал глаза. Кашляя, Тэри упорно тянул за собой пожарный шланг, свирепо оглядываясь назад, когда Лобов не успевал освобождать его от зацепов. Зараженный азартом негра помполит забыл про свой возраст, пока не почувствовал, что еще шаг-другой — и он упадет. Ноги, руки задрожали и отказались ему служить. Он прислонился плечом к горячей переборке и не в силах был оттолкнуться от нее, избавиться от ожога.
