Шестов, очевидно, не мог охватить Кемеровского рудника. Поэтому мне пришлось непосредственно заняться этим делом. Мне удалось получить связи с заместителем начальника, а потом начальником шахты «Центральная» Носковым, с Шубиным, Куровым и при их помощи провести вредительскую работу.
Вышинский: Носков, Шубин и Куров – это все те, которые судились по кемеровскому процессу?
Дробнис: Да. В одной беседе Носков заявил мне о том, что Пешехонов ему сказал, что он привлек в организацию для вредительской работы немецкого инженера Штиклинга.
Вышинский: Тот самый Штиклинг, который проходил по кемеровскому делу?
Дробнис: Да. Я ответил Носкову: это хорошо. Таким образом, была развернута работа и на Кемеровском руднике. В июле 1935 года Носков докладывал мне о том, что им подготовлен взрыв шахты «Центральная», которой он руководил. Я это одобрил.
Вышинский: А вы обсуждали вопрос о том, в каких условиях этот взрыв должен произойти?
Дробнис: Носков сказал, что такое вредительское мероприятие, как загазирование шахт, связано со взрывом и влечет за собою человеческие жертвы. Я сказал: что же, надо и на это пойти. Это будет даже хорошо, ибо вызовет озлобление рабочих и даст возможность привлечь их симпатии на нашу сторону.
Вышинский: Вы, значит, не только одобрили этот план Носкова – взрывать шахту, но дали также санкцию на то, чтобы это было произведено в условиях прямой гибели рабочих?
Дробнис: Я спрашивал у Носкова – можно ли произвести такой вредительский акт без жертв? Он мне сказал, что это исключено. Я после этого сказал, что тут миндальничать нечего, на это надо пойти.
Вышинский: Как вы объяснили это?
Дробнис: Я говорю, что… что надо… я уже говорил о том, что надо пойти и на это, что это даже… и если даже это вызовет жертвы, это в свою очередь вызовет озлобление рабочих и тут будет польза нам.
Вышинский: Но это же не то, что вы пытались здесь утверждать. Вы здесь говорили, что спрашивали Носкова: нельзя ли без жертв обойтись? По вашим словам выходит, что вы не только не хотели жертв, но, наоборот, вы считали, что чем больше будет жертв, тем лучше будет для вас.
Дробнис: Да, ну так, примерно…
Вышинский: Ну я понимаю, что об этом неловко вам, конечно, говорить здесь перед народом, говорить такие вещи неловко, но надо говорить. Тут ничего не поделаешь. Вы говорили о том, что смущаться этим нечего?
Дробнис: Говорил.
Вышинский: А это означает, что если погибнут при этом рабочие, пускай погибнут. Вы подбадривали Носкова?
