Любопытный штрих: сразу же после смещения Ямани с министерского поста университет получил новое название. По не вполне понятным причинам он называется теперь Университетом нефти и природных ресурсов имени короля Фахда.
— Работники «Арамко» с самого начала мешали мне создать университет, — продолжает Ямани, — потому что понимали, куда клонится дело. Они знали, что я хочу включиться в нефтяной бизнес и принимать непосредственное участие в их деятельности. А как только это случится, следующим моим шагом будет прямой выход на рынок. Разумеется, я стремился получить долю в капитале с самого первого дня. Но я предпочитал об этом не говорить, ожидая удобного момента. В 1968 г. в Бейруте я счел, что такой момент наступил.
Реакция нефтяных компаний на речь Ямани в АУБ была столь же недвусмысленной, как и содержание самой речи. Они были предельно разгневаны и не скрывали намерения дать решительный отпор. Тут не было ничего странного: Ямани посягал на то, что они считали своей вечной собственностью.
— Их враждебность меня нисколько не удивила. Речь ведь шла не просто о куче денег. Коренная перемена статуса — вот что выводило их из себя. Они утрачивали полноту контроля, которой пользовались раньше. «Арамко» должна была претерпеть решительную перемену. Нам открывался свободный доступ ко всей информации. А этого им ох как не хотелось.
Еще бы!
Боб Бругэм, тогдашний президент «Арамко», понимал, что Ямани собирается в будущем прибрать к рукам все 100%, и заявил ему, что реализация подобных планов нанесет ущерб Соединенным Штатам:
— Если вы заберете у американцев все, они утратят интерес к Саудовской Аравии.
— Мы не забираем все, — ответил Ямани. — Взамен мы предоставляем вам надежный источник снабжения.
— Этого недостаточно, — настаивал Бругэм.
— Вполне достаточно, — провозгласил Ямани, убежденный, что время для участия в капитале «Арамко» наступило.
«Арамко» не собиралась сдаваться без боя. Впрочем, некоторые члены администрации говорили в узком кругу, что стоило бы вступить с саудовцами в переговоры и как можно скорее заключить мир. Бругэм и Майк Амин даже составили записку, в которой поддержали идею участия Саудовской Аравии в капитале, утверждая, что лучше сейчас поступиться малым, чем впоследствии отдать все. Однако четыре учредителя в Соединенных Штатах полностью исключали этот вариант. По-видимому, в Нью-Йорке и в Сан-Франциско никто не понимал истинного смысла речи Ямани. А он был прост: либо вы отдадите сами, либо мы и так возьмем.
