—Уходи, — повторил он.
—Мне нужно с тобой поговорить.
—Это не моя проблема. Я не желаю слушать. Пока я тут живу, тебе тут нечего делать.
Билл стиснул зубы; на щеках выступили желваки.
—Я откладывал этот разговор с тех пор, как ты вернулся в город. Больше не могу. Пять минут, ради всего святого. Пять минут, и я больше тебя не побеспокою. Я знаю, ты приходишь в боулинг-центр, только когда меня там нет. Выслушай меня, и я буду исчезать каждый раз, когда ты захочешь увидеться с Кэлом. Не буду показываться тебе на глаза, обещаю.
—Ты всегда держал слово?
Лицо Билла вспыхнуло, потом снова стало бледным.
—Больше у меня ничего нет. Пять минут, и ты избавишься от меня.
—Я уже от тебя избавился. — Гейдж пожал плечами. — Ладно, пять минут у тебя есть.
—Хорошо. — Билл откашлялся. — Я алкоголик. Но не пил уже пять лет, шесть месяцев и двенадцать дней. Я позволил спиртному разрушить свою жизнь. Использовал его в качестве оправдания, чтобы причинить тебе боль. Я должен был воспитывать тебя. Заботиться о тебе. У тебя больше никого не было, а я сделал так, что вообще никого не стало. — Он с усилием сглотнул. — Я бил тебя кулаками и ремнем, продолжал избивать, пока ты не вырос и не дал мне отпор. Я давал обещания и нарушал их. Снова и снова. Я был плохим отцом. Плохим человеком.
Билл отвел взгляд; голос его дрожал. Гейдж молчал. Билл несколько раз с шумом втянул в себя воздух, потом посмотрел в лицо сына.
—Я не могу вернуться назад и что-то изменить. Но хочу сказать, что буду жалеть об этом до самой смерти, хотя ничего уже сделать нельзя. Я не буду обещать, что никогда не возьму в рот спиртного — только сегодня. А проснувшись завтра утром, дам себе зарок на день. И каждый день, когда я трезв, я вспоминаю, как обращался с тобой, вспоминаю, что опозорил себя как мужчина и как отец. Что твоя мать смотрит с небес и плачет. Я предал ее. Предал тебя. И буду жалеть об этом весь остаток жизни.
Билл снова вздохнул.
—Пожалуй, все. Разве что... Ты кое-чего добился в жизни. Самостоятельно.
—Почему? — Гейдж понял, что, если они больше не увидятся, он должен получить ответ на вопрос, всю жизнь не дававший ему покоя. — Почему ты со мной так обращался? Пьянство — всего лишь предлог. Это правда. Почему?
—Я не мог достать ремнем до Бога. — Глаза Билла вспыхнули, голос задрожал. — И кулаками тоже. А ты был рядом. Мне нужно было кого-то обвинить, наказать. — Он опустил взгляд на свои руки. — Я был обыкновенным парнем. Умел починить все, что угодно, не боялся тяжелой работы, но в остальном ничего особенного. А потом она посмотрела на меня. Твоя мама, она сделала меня лучше. Она меня любила. Каждое утро, каждый вечер я удивлялся, что она со мной, что любит меня. Она... У меня еще осталась пара минут из тех пяти, да?
