—Да, но вместе с тобой.
—Ладно. — Она улыбнулась. — Все, что угодно, кроме карт и секса.
Гейдж не возражал, чтобы майским утром немного посидеть на траве рядом с красивой женщиной. Ничего особенного он не ждал. Думал, она закроет глаза и отключится, повторяя какую-нибудь мантру (например, «ом», вытатуированный у нее на пояснице, на золотистой коже в маленькой ямочке, после которой начинаются ягодицы).
Не думай об этом, приказал себе Гейдж. Так точно не расслабишься.
Как бы то ни было, Сибил не закрыла глаза, а смотрела прямо на него. Что может быть притягательнее для мужчины, чем эти темно-карие, бархатистые глаза? Он старался подстроиться под ее дыхание — или она под его. В любом случае, через несколько секунд их сердца уже бились в унисон.
Он видел только ее глаза. Глубокие, как колодцы. Кончики пальцев Сибил едва касались его пальцев, но Гейджу казалось, что его тело стало невесомым и без этого легкого прикосновения его поднимет в воздух и унесет прочь.
На мгновение он почувствовал, что так и должно быть — их неразрывная связь, абсолютный покой.
Картины и образы хлынули на него непрерывным потоком, сменяя друг друга, как в калейдоскопе. Фокс лежит под дождем на обочине дороги. На полу своего кабинета распростерся Кэл; его рубашка пропиталась кровью. Крича от ужаса, Куин стучит кулаками в запертую дверь, а в ее горло вонзается нож. Лейла, связанная и с кляпом во рту, лежит на полу и обезумевшими от страха глазами смотрит на ползущих к ней змей.
Он увидел себя самого рядом с Языческим камнем, на котором лежало охваченное пламенем безжизненное тело Сибил. Слышал свой крик ярости, а затем из леса выскочил демон и все погрузилось во тьму.
Потом образы и звуки смешались, картинка стала нечеткой, расплылась. Гелиотроп загорелся у него в руке, голоса что-то кричали, но слова он не понимал. Он был один, и пламя из его ладони поднималось к жаркой летней луне. Он был один, когда зверь, ухмыляясь, вышел к нему из темноты. Гейдж не знал, кто разорвал контакт, он или она, но образы сменились красной пеленой боли. Он слышал, как Сибил повторяет его имя — раз, другой, третий. Вроде словесной пощечины, заставившей его застонать.
—Что?
—Сосредоточься. Сфокусируйся на точках, которые я массирую. Ты должен проделать то же самое со мной, когда я отключусь. Слышишь?
—Да, да, да. — Голова раскалывалась, но голос Сибил все же доходил до сознания. Ее пальцы вонзились в кожу его шеи.
Острая, режущая боль сменилась тупым давлением. А когда Сибил взяла его руку и принялась массировать точку между указательным и большим пальцем, исчезло и давление; остался лишь неприятный зуд.
