—Все связано с кровью, — продолжила Сибил. — Это нам тоже известно. Кровавая жертва, кровные узы, гелиотроп или «кровавый камень». И еще огонь. Он играет важную роль во многих инцидентах и был ключевым фактором в ту ночь, когда схватились Дент с Твиссом, а также в ночь, когда вы с Кэлом и Фоксом разбили лагерь у Языческого камня. И конечно, в ту ночь, когда мы вшестером снова соединили осколки амулета. Вспомните, что происходит, если ударить друг о друга два камня? Летят искры, а от искр загорается пламя. Вероятно, укрощение огня было первой магией, которой овладел человек. Гелиотроп — это сочетание крови и огня. Пламя не только обжигает, но и очищает. Может, именно огонь убьет демона.
—То есть ты хочешь стоять и бить камнем о камень в надежде, что волшебная искра упадет на Твисса?
—Сегодня у тебя явно хорошее настроение.
—Если бы огонь мог убить демона, тот давно был бы уже мертв. Я видел, как он скользил по языкам пламени, словно на серфе.
—Это был его огонь, а не наш, — заметила Сибил. — Огонь, возникший из Альфа-камня, из его фрагмента, переданного вам Дентом, богами. В ту ночь он вызвал сильнейший пожар.
—И как ты предлагаешь вызвать волшебный огонь из камня?
—Еще не знаю. А у тебя что? — спросила Сибил. — Есть идея получше?
Он не для того сюда пришел, напомнил себе Гейдж. Не для того, чтобы спорить о волшебных камнях и божественном огне. И даже не совсем понимает, зачем задирает Сибил. Она ведь выдержала все, с чем им пришлось столкнуться, соединяя три осколка камня.
—Сегодня меня посетил местный демон.
—Почему ты сразу не сказал? — Куин деловито достала диктофон. — Где, когда, как?
—На кладбище, вскоре после того, как я ушел отсюда.
—Когда? — Куин переглянулась с Сибил. — Часов в десять, да? Между десятью и половиной одиннадцатого? — Она посмотрела на Гейджа.
—Примерно. Я не смотрел на часы.
—И какую форму он принял?
—Моей матери.
Деловитый тон Куин мгновенно сменился сочувственным:
—Ой, Гейдж, прости.
—Такое уже случалось? — спросила Сибил. — Он появлялся в облике знакомых тебе людей?
—Новый трюк. Именно поэтому ему удалось меня провести — но только на минуту. В любом случае он был похож на нее — такую, какой я ее помню. На самом деле я не очень хорошо ее помню. Он был похож на ее фотографии.
На одну фотографию, подумал Гейдж. Ту самую, которую отец держал на прикроватном столике.
—Он... она... была молодой, — продолжал Гейдж. — Моложе меня, в одном из своих летних платьев.
