— На стрежень, на стрежень заводи! — густым басом кричал Ермолаич.
— К кустам, к кустам, подваливай, — отвечал ему чей-то козлиный тенор.
— В колдобине пошарь, в омуте!
— Чего ты меня багром цепляешь, утопленника цепляй!
— Зацепил! Ой, зацепил!!
— Нырять надо-ть!
— Кого зацепил-то, скаженный! Сеть зацепил!
— Водолазов надо с райцентру! Без водолазов куда ж!!!
И такой гам поднялся над рекой, что взбесилось эхо. И закричало дико:
— И-и… Э-э-й!!!… Аж!!!
— Что за блажь? — донеслось с другого берега. — Эй, люди, чего ищете?! — Из кустов, потягиваясь и зевая, вылезла голая, волосатая фигура — разбуженный шумом-гамом Филькин-Лимонов.
— В райцентр тебя вызывают, — опомнившись, прокричала Домна Игнатьевна. — Премия тебе по отчету вышла!
— Езжай, Никодим, — захохотал Ермолаич. — Ей-бо заслужил! Такой цирк всей деревне устроил!
Лучищи июньского солнца ударили в глаза. Громадные оранжевые круги легли на смеженные веки, заставляя блаженно жмуриться. Превозмогая лень, Леонид Петрович перевернулся на живот, поднял голову. Перед глазами вновь возникли два оранжевых пятна. Леонид Петрович помотал головой. Пятна приобрели конкретные формы и оказались ярким бикини на очаровательной женской фигурке. Жара не спадала, но лень улетучилась.
…Через час Леонид Петрович понял, что вся его прежняя жизнь была неинтересной и скучной, короче — сплошной ошибкой. Настоящее оранжевое счастье в ней, Нине Анатольевне, Ниночке, по воле судьбы назначенной начальницей соседнего пионерского лагеря с поэтичным названием «Лесная сказка». Соседнего слева, ибо Леонид Петрович отдыхал у приятеля на даче, расположенной между двумя лагерями: Ниночкиным и «Орленком».
Кто сказал, что ночи в июне — самые короткие? Эта тянулась для Леонида Петровича бесконечно. Ворочаясь на кушетке, он мечтал… Завтра они снова встретятся у реки. И, может быть, уже не расстанутся никогда.
Леонид Петрович подходил к пляжу, когда его обогнала шумная команда «орлят», на ходу сбрасывавших рубашонки. В реке, под наблюдением Ниночки и ее помощников уже плескались «юные разбойники» из «Сказки».
Стесняясь подойти сразу, Леонид Петрович остановился в прибрежных кустах. И вдруг увидел искаженное злобой лицо Ниночки, услышал ее незнакомо резкий, срывающийся голос. Наступая на вожатого из «Орленка», Нина Анатольевна кричала:
— Сейчас же уберите своих сорванцов из реки. Вы же видите — они смешались с моими.
— Ну и что? — защищался вожатый. — Что в этом страшного?
