— Как пожелаете, мой господин.
Не-мертвый не стал дожидаться ответа. По какому-то невидимому сигналу распахнулось отверстие в своде чертога воскрешения. Одновременно с этим луч света очертил на полу идеальный круг, который тут же стал подниматься. Владыка возвышался на левитирующем диске, направляющемся к поверхности.
Связь Анкха с гробницей была намного теснее, чем у любого другого иерарха. Он ощущал малейшее движение, знал местоположение и состояние каждого скарабея, паука и духа, что составляли подконтрольные ему когорты. Через них он координировал еще сотни тысяч других некронов, что еще спали, самовосстанавливались и постепенно возвращались к жизни, вновь собираясь в неудержимые легионы.
Если поручить ремонтным машинам иную задачу, процесс этот займет несравненно больше времени. На точные подсчеты Анкху потребовалась всего наносекунда. А в следующую он отдал своим роям приказ атаковать город наверху.
Изарваа никогда не был мастером уловок, и во многом он походил на Тахека. Он с радостью повел своих воинов и бессмертных прямо в пекло вражеского огня, уверенный в собственной неуязвимости. Сокрытый молниями и сверхъестественной, кишевшей духами тьмой, он считал себя неприкосновенным. И теперь один из этих геновоинов доказал ошибочность такой веры.
Заносчивость и глупая надменность никогда не были свойственны Анкху. Его отличали хитрость и коварство. Для нападения он решил использовать иной метод.
Но для начала ему нужно было заставить смертные тела людей трепетать, а сердца — замирать в ужасе. Вестник Страха вытянул свои костистые пальцы и активировал транслирующий узел.
В отличие от Творца Грозы, он не потерпит неудачу.
Сикарий обозревал раскинувшееся перед ним поле боя. Как и в Телрендаре, Селонополисе или Госпоре, всем своим видом он олицетворял настоящего героя. Мантия развевалась на ветру, патрицианское лицо было открыто. Он считал себя истинным наследником Жиллимана, как Цест, Инвикт или Галатан.
Войска с городской площади Келленпорта присоединились к его ударной группе. Сикарий вызвал их сержантов. Праксор был одним из них, стоявших посреди руин имперского храма.
Он думал о том, насколько же тяжелая судьба выдалась этому миру. В нем не было ни величия, ни культуры, присущих Макрагге. Даже у Калта, с атмосферой, загаженной ядовитыми испарениями, имелся свой особенный дух. Здесь же люди сломались. Дамносу следовало сопротивляться, но вместо этого все сгрудились в последнем уцелевшем городе, лорд-губернатор куда-то скрылся, а командующий армией не желает выходить из-за городских стен. Праксор думал о тех жертвах, что им уже пришлось понести, и гадал, достойны ли вообще обитатели Дамноса того, чтобы их спасали.
