Увы, вполне правдивый ответ лишь укрепил почтенную даму во мнении, что у ребенка не все в порядке с головкой. А ведь, как известно, пожилых теток с тросточками ничто так не раздражает, как люди, у которых головы устроены как-то своеобразно.
– Да, да, – сюсюкающим тоном пробормотала она, но все-таки отодвинулась на пару дюймов подальше, гадая про себя, имеется ли в поезде полицейский. – Я понимаю. Ящичек у тебя, должно быть, тяжелый. И вообще ты выглядишь очень усталой…
– Я и правда очень устала, – кивнула Лайзл. – Мы так долго шли…
– Мы?..
– Я и По, – и Лайзл указала на пустое место подле себя. – И еще Узелок. Только они не устают. Ну, или устают, но не в том смысле, как я. У призраков ведь все по-другому…
– Да, да, деточка, – слабым голосом ответила тетка. – В самом деле, трудно представить, чтобы призраки уставали. – И она кое-как растянула губы в улыбке, правда, вид получился такой, словно она объелась лимона. – Знаешь, милая, схожу-ка я в вагон-ресторан, куплю тебе булочку. Или маффин[2]. Хочешь свеженький картофельный оладушек?
До этого момента Лайзл даже не осознавала, насколько проголодалась, но при мысли о картофельном оладушке рот буквально затопило слюной.
– Ой, – Лайзл поспешно сглотнула. – Конечно, хочу! Спасибо вам большое!
– Не уходи никуда, я скоро вернусь, – поднимаясь, сказала тетенька с тростью. – Сиди и даже не шевелись, хорошо? Я быстро вернусь, моргнуть не успеешь!
– Спасибо вам, – благодарно повторила Лайзл.
Дама пошла по проходу, направляясь в соседний вагон, и По сказало:
– Что-то не доверяю я ей…
– Ты о чем? – Лайзл устала и отчаянно проголодалась, и ее доставала эта манера По корчить из себя всезнайку. – Она мне оладушек принести обещала! – И мелочно подкусила привидение: – Ты просто ревнуешь, ведь ты больше не ешь и даже вкуса ощутить не способно!
По не повелось на подначку.
– Жди здесь, – сказало привидение, скользнуло в сторону и исчезло.
Оставшись одна, Лайзл тотчас пожалела о вырвавшихся словах. Теперь, когда рядом действительно был просто пустой воздух, на девочку навалилось огромное одиночество. И сама собой пришла мысль о том, что в целом свете у нее не было никого, совсем никого…
Но потом по ее руке словно бы провели клочком дрожащего бархата. Это ластился к ней Узелок, оказывается, так и не покинувший колен Лайзл. Способность к ласке у привидений весьма относительная, но девочке сразу стало гораздо, гораздо легче.
По возникло рядом, практически не задержавшись.
