– Эбеновый камень! – Cтандиец наконец обрел дар речи.
– Мы так и думали, – заметил Каст.
– Тогда зачем вы принесли это сюда?
– Мы решили, что вам лучше самим увидеть его, – Каст помрачнел. – Там, на затонувшем корабле, этих проклятых яиц больше сотни.
– Сотни?
– Ну, можем наверняка сказать, что очень много, – мягко вмешалась Сай-вен.
– Но что это? – Элена ткнула пальцем в яйцо. – Для чего они?
– Важнее выяснить, – взгляд синих глаз Мерика стал ледяным, – зачем моя кузина везла их сюда.
– Может, ее принудили? – предположил мастер Эдилл.
Люди опасливо сгрудились вокруг стола.
– Неважно, что за опасность оно таит, – сказал Каст. – Я думаю, мы должны быть готовы ко всему. Если от одного-единственного яйца так и веет угрозой, то подумайте о целой кладке на морском дне.
Эр’рил обратил внимание, что один из их компании, обычно самый острый на язык, хранит молчание. Арлекин Квэйл уставился на яйцо из эбенового камня, его глаза странно блестели, но он не сказал ни единого едкого слова, не отпустил ни одной грубой шуточки…
Стандиец обошел вокруг стола, как будто намереваясь внимательнее рассмотреть находку, но, оказавшись за спиной Квэйла, бесшумно обнажил меч и упер его острие в затылок коротышке.
– Что ты знаешь об этом?
Арлекин не дрогнул.
– Что ты творишь, воин равнин? – возмутился лорд Тайрус.
– Не двигайся, – предупредил его Эр’рил. – Твой приятель побывал в Блэкхолле и вернулся обратно. Точно так же, как и корабль кузины Мерика. Может, он расскажет нам что-нибудь?
Арлекин вздохнул и медленно повернулся. Теперь он глядел прямо в глаза Эр’рила, а острие клинка упиралось ему в кадык.
– Я ничего не знаю о черных камнях.
– Врешь! – прищурился воин.
– Мы вернулись к тому, с чего начали?
– Эр’рил… – предостерегающе протянула Элена.
– Я живу пятьсот зим. Я вижу, когда человек что-то утаивает.
– Я ничего не скрываю, – Арлекин повернулся к столу, будто бы не замечая меч. – И я говорю правду. Я никогда раньше не видел такое яйцо. – Он посмотрел на ведьму. – Но я видел его чистых близнецов.
– Поясни! – потребовал стандиец.
Квэйл шагнул к столу и оперся о него.
– Я уже говорил вам, что в Блэкхолле я видел немало отвратительного, немало жестокостей. Иногда кара падала на тех, кто ее заслуживал, иногда – на невиновных. Это лабиринт, полный пыток и страданий. Стоны и вопли звучат всегда. Через какое-то время к этому привыкаешь, как к птичьему щебету в лесу. Страдание окружает тебя, – он уставился на яйцо. – И вот однажды я забрел в зал на самом нижнем уровне из тех, на какие мог проникнуть. Длинный зал, протянувшийся глубоко в толщу горы. По обеим его сторонам были сделаны ниши, а в каждой из них – базальтовый постамент, на котором покоилось мастерски высеченное и прекрасно обработанное яйцо такого же точно размера и очертаний, как это. Но они не были черными, как полночь, напротив, сияли, как рассвет. Потому что были сделаны из сердце-камня.
