Человек прошел вдоль низкой каменной ограды и телефонного столба с вывеской: «Частная собственность. Вход воспрещен». К столбу была прислонена большая урна. Кроме двух вязов и нескольких кипарисов, на голой земле, покрытой грязными пятнами нерастаявшего снега, не было никакой растительности.
Почти у самого парадного входа мужчина передумал и свернул вправо. Вдоль темных стеклянных дверей шла широкая терраса. Гравий дорожки громко хрустел под башмаками, и мужчина все время поглядывал вверх, как будто ожидая, что его окликнут. Когда он обошел дом, музыка сделалась громче. Но вот в задумчивой тишине эхом зазвучали его шаги, и мелодия оборвалась.
Мужчина постучал в заднюю дверь и стал ждать. Заросшая густым кустарником и деревьями земля позади дома полого уходила вниз. Вдали виднелась лента Гудзона и холмы Джерси, казавшиеся угольно-черными на фоне неба. Время от времени какая-нибудь чайка стремительно пикировала к воде и опять взмывала вверх, грациозно описывая в воздухе круги.
Дверь открылась, и в темном прямоугольнике возникла мужская фигура. В сгущавшихся сумерках пришелец разглядел невысокого худого человека в ливрее дворецкого, смуглого, с острыми чертами лица, впалыми щеками и пухлыми губами. Вертикальная морщина прорезала его лоб над маленькими темными глазами.
— Да? — Голос его звучал сурово.
— Я Свендсен. Новый шофер.
Карие глаза смерили незнакомца взглядом с ног до головы. Они очень внимательно изучили маленький, твердо очерченный рот, жесткие линии скул, бесстрастные серые глаза, темные волосы. Дворецкий посторонился.
— Входите.
Новый шофер снял шляпу и вошел в большую, с низким потолком, кухню. Старомодная, с побеленными стенами, она была гораздо более просторной, но менее удобной, чем современная кухня. В тусклом свете окна пришедший смог разглядеть только огромную белую плиту, древнюю раковину, длинный зеленый деревянный стол и восемь или девять зеленых стульев. Ярко раскрашенные полочки и аккуратные бело-зеленые занавески казались здесь немного не к месту.
Справа была винтовая лестница, терявшаяся во мраке второго этажа; рядом располагалась дверь в буфетную. Напротив нее были крутящиеся двери. Помещение не было широким, но по длине занимало больше половины дома и напоминало коридор. Все это производило неуютное впечатление.
У раковины женщина-мулатка чистила фасоль, сосредоточенно приоткрыв губы. Она подняла голову и с любопытством посмотрела на Свендсена, потом вопросительно перевела взгляд на дворецкого.
